Поперечный элемент. Александра Евгеньевна Булычева

смысла ничего никому доказывать. И сама жизнь не имеет смысла. Всё равно кончится смертью.

      Она закусила губу, уставилась в одну точку.

      – Часто ли вас посещают мысли о смерти?

      – Временами.

      – Были ли у вас попытки, намерения или мысли прервать жизнь?

      – Никогда. Я никогда этого сама не сделаю. Но я не понимаю, в чем смысл жить. Зачем?

      Вопрос прозвучал глухо, пациентка без интереса разглядывала свои колени.

      – Спите хорошо? Высыпаетесь?

      – Иногда я сплю целыми днями, но выспаться не могу. Просыпаюсь, лежу и опять засыпаю.

      – Сегодня вы проснулись рано. Это обычно для вас?

      – Думаю, это связано с непривычной обстановкой. Обычно я сплю не меньше восьми часов. Ложусь поздно и встаю поздно. Я и сейчас хочу спать.

      – Засыпаете без труда? Не тревожат ли вас какие-нибудь мысли перед сном, от которых бывает сложно избавиться?

      – Постоянно. Целый рой мыслей. Они не дают мне покоя ни во сне, ни наяву. Мои мысли тревожат меня даже во сне.

      – Снятся кошмары?

      – Не знаю, можно ли назвать их кошмарами. Знаете, бывают такие сны… Пока я сплю, мне страшно, тревожно, жутко, но когда я просыпаюсь, вдруг оказывается, что особых причин переживать не было. Это во сне казалось, что причина моей тревоги огромна, значительна, но вот я в состоянии анализировать – и это всего лишь какое-то опоздание, из-за которого в реальной жизни я бы не стала так сильно переживать. Или двойка по географии в школе. Или порванные колготки. Понимаете, что я хочу сказать?

      – Понимаю. За последнюю неделю просыпались ли вы посреди ночи?

      – Просыпалась.

      – Аппетит нормальный?

      – Бывает, что его нет совсем.

      – Например, сейчас – вы бы хотели что-нибудь поесть?

      – Нет.

      – А вчера?

      – Вчера аппетит был.

      – Как вы чувствовали себя на протяжении последних семи дней?

      – Не знаю, по-разному.

      – Чем вы занимались? Работали?

      – Немного. Через силу. Работа обеспечивает меня, но все труднее себя заставлять работать. Я не понимаю, почему должна трудиться для того, чтобы жить. Почему я не могу жить, чтобы жить? Неужели Бог дарит жизнь для того, чтобы работать?

      – Верите в Бога?

      – Конечно.

      – Если бы вопрос денег не стоял, чем бы вы хотели заниматься?

      – Не знаю. Рисовать? Я не умею рисовать, но всё равно рисую. Для чего, спрашивается.

      – Наверное, это доставляет вам удовольствие?

      – Наверное, – подтвердила апатично. – Я уже ни в чём не уверена. Раньше – может, и доставляло. Но теперь…

      – Раньше – это когда?

      – Не знаю, хотя бы год назад. Может, больше. Мне кажется, что ничего в мире больше не способно вызвать во мне радость. Я столько всего видела, что радоваться чему-то будет аморально.

      – Говоря «столько всего видела», вы имеете в виду знания внутри вас?

      – Вот именно, знания. Я столько