Агат Кристин: Кубок Стихий. Иван Бестужев

вышли, – прямо ответил Босой Сапожник, разворачивая салфетку. – Я не хочу сказать, что вы дохляк, ваша милость, девушкам есть чему в вас понравиться, но до косой сажени в плечах вам далеко. К тому же ваша фамильная взбалмошность только усугубляет дело.

      – За, что тебя всегда ценил, так это за твою прямолинейность, – усмехнулся Агат, но тут же снова на смену улыбке пришел угрюмый взгляд. Отвернувшись, он в задумчивости уставился в окно.

      – Рад служить, ваша милость.

      Сапожник в ответ коротко поклонился и продолжил свою работу. Откровенные разговоры с хозяином – это, конечно, хорошо, но и про обязанности никто забывать не велел.

      Поднявшись с кресла, Агат не спеша подошел к окну и встал возле него, заложив руки за спину. Совсем как это любит делать его отец Александр Кристин, когда принимал важные решения. Уставившись на небо, он помолчал какое-то время, мажордом ему не мешал, занимаясь своим делом.

      – Я всегда плохо слушался чужих приказов, – наконец-то произнес старший отпрыск дома Кристинов. – И не собираюсь заниматься этим впредь.

      – По всему выходит, что ваше мнение по этому вопросу будут спрашивать в последнюю очередь, – метко заметил мажордом. – А то и вовсе откажутся от этого бесполезного занятия.

      – Вот поэтому, я и решил сбежать из дома, – твердо заявил Агат, разворачиваясь к Босому Сапожнику и пронзительно глядя на него.

      – Плохая идея, ваша светлость, – довольно спокойно отнесся к этому мажордом. Признаться, он ожидал от молодого господина нечто подобное и эти слова ничуть его не удивили. – Ваш батюшка, прекрасно зная характер своего старшего сына, уже предусмотрел такую неприятность. Он распорядился усилить охрану особняка, а вас не выпускать на улицу, ни под каким предлогом.

      Агат на это только задумчиво головой покачал.

      – Мой отец хорошо меня знает, – проговорил он, подходя к гному, и нависая над ним, засунув руки в карманы штанов – еще одна любимая его поза. – Но и я неплохо его знаю. Именно поэтому я ожидал нечто подобное.

      – Надо полагать, у вас есть какой-то план? – серьезно спросил Сапожник, оставив свое дело. Он поднял голову и смотрел на рослого хозяина снизу-вверх, при этом, не теряя достоинства. Гномы никогда не теряют достоинства, даже находясь в услужении у таких знатных особ.

      – План прост – ты мне поможешь.

      Мажордом ответил не сразу. Задумавшись на пару ударов сердца, он прикинул в уме все последствия этой авантюры.

      – Боюсь, что мне придется отказать вам, в вашей просьбе, господин Агат, – наконец ответил Босой Сопожник. – Гнев вашего отца, страшнее вашего гнева. Не желаете ли отужинать?

      Закончив приготовления, он жестом пригласил хозяина к столу. Но, Агат даже не взглянул ужин, с таким усердием сервированный на дорогом, лакированном столике. Не вынимая рук из карманов, он шагнул к слуге, нагнулся и навис над ним, как журавль над лягушкой.

      – Может и так, но застенки Чертовых Рогов хуже гнева десяти Александров Кристинов. И если