Приключения Китайца. Китайца Мать

Баталия уже была в разгаре. Вовка с Сашкой толкали друг друга стоя наверху ледяной горки. Пока взбиралась на горку по снегу, мальчишки уже вцепились один в другого и скользили мимо меня по льду в окружении детворы. Пришлось спускаться вниз, добралась до этой кучки в тот момент, когда Вовка угрожал ножом, только вот и увиденным мной. Мелькнуло, что не нервничал Володя на кухне, а пришёл именно за ножом. Сашку всё пуще разбирало, и, обзывая Китайца лохом, он начал высмеивать ножичек и дразнить, что Китаец этого не сможет сделать, что кишка тонка и вообще он «маменькин сыночек». Всё случилось мгновенно. Володя поднял на меня глаза, я не могла справиться со злобой на высокомерие, которая передалась моему сыну и довела его до этого преступления, произнесла правило преступников:

      – Взял нож, значит, режь.

      Сашка занёс руку, чтобы ещё раз толкануть Вовку, а Вовка чиркнул ножом по Сашкиной ладони.

      Все замерли, закапала кровь, Сашка в шоке повторял:

      – Он меня порезал, он меня порезал.

      И со своей свитой удалился под победную Вовкину фразу:

      – Вали с нашей горки.

      Мы с Вовчиком тоже вернулись с горки домой, безрадостно молчали. У Володи поднялась температура, он, угрюмый, лёг спать. Спустя некоторое время в двери позвонили. Это пришёл старший товарищ Сашки на разборки, стал требовать деньги на лекарства и зашивание раны. Конечно, я предложила отвести Сашку лично, но заступник отказывался, ссылаясь, что Сашка боится меня. Пришлось настоять, я вызвала такси, и мы втроём поехали в городскую больницу зашивать Сашке ладонь. Зашивали под местным наркозом, и в ожидании процедуры оформления общались. Рассказала Сашке историю, когда Вовчика в возрасте двух лет оперировали с кистой на шее и как при выходе из наркоза глаза косили в разные стороны. Сашку это позабавило, агрессия прошла и вроде как-то потеплел разговор. Вернулись уже далеко за полночь и, наконец, расстались. Сашка показался милым, надо полагать, «стокгольмский синдром»[2]. Долго не напоминал о себе, пока из этого синдрома выбирался.

      Примерно через год Сашка уже проживал дома с матерью и отчимом. И одним зимним вечером с друзьями подкараулил Китайца, подрались. Володя пришёл в порванной куртке и без шапки. Сказал, что Сашка выкинул шапку на мусорку.

      Позвонила Сашкиной матери по этому поводу. Мамаша безапелляционно ответила, что мой сын сам виноват, и бросила трубку. Стало понятным непоколебимое отсутствие самокритики у её сына.

      Чуть позже Володя создаст некое подобие молодёжной организации BFG (Born From Gorodotska) в нашем районе, и основным постулатом этой организации, мне известным, будет: «Дети не отвечают за своих родителей». Происшествие на горке, должно быть, обдумывалось Володей как ещё один мой изъян, от которого надо избавиться, который надо изжить, побороть. Как поборол боязнь высоты, страх темноты. Конфликтные ситуации теперь разбирал тут же, на месте, не допуская накопления злости в недоговорках. Наверное, философствование

2

«Стокгольмский синдром» – психологическое состояние, возникающее при захвате заложников, когда заложники начинают симпатизировать и даже сочувствовать своим захватчикам. – Прим. автора.