Крылья прорастают с болью. Наталья Красноперова

нечто большее, чем просто штамп и простоту выбора. Это как родить ребёнка, понимая, что теперь его не поменяешь. Это выбор глубокого осознания: и в горе и в радости. Что бы ни происходило, мы сделаем всё, чтобы наш корабль плыл, а если его разобьёт в щепки, то мы будем плыть вместе на оставшихся брёвнах в заботе и твёрдом знании, что выстроим новый.

      Задача родителей: не выгораживать, не убеждать, не спасать деточку, не вставать на чью-то сторону. Обратиться к каждому с любовью и посылом: всё зависит от вас. В ваших руках сейчас хрупкая бабочка, которую можно раздавить лёгким движением. Спросить: чем мы можем вам помочь, а не давать советы от себя. Дать денег на психолога, дать еды, поддержки, выслушать дать совет, если просят. Быть «нейтралитетом добра».

      У нас были диаметрально противоположные взгляды на то, куда идти. Ему хотелось вложить все скопленные деньги в открытие автомойки, а мне хотелось, чтобы он кормил семью, а не бездумно «проигрывал» капитал в неизвестном ему бизнесе.

      _________________________________________________

      Людям необходимо понимать, что совпадение на уровне телесных ощущений не гарантирует гармонию в семье.

      Не нужно брать ипотеку и ставить шкаф – можно было просто заниматься сексом.

      Для совместной жизни совпадение требуется на всех трех уровнях: сексуальном, сердечном и духовном.

      Если паре хорошо вместе, они наполнены и могут давать, то получится создание нового – третьего – ИХ мира. Непохожего на родительские. Но наполняющего двоих.

      __________________________________________________

      Мы всё это понимали где-то в глубине души. Понимали, что не подходим друг другу. Что не делаем друг друга счастливее, а только мучаем взаимным недовольством. Однако нас связывал не только штамп в паспорте.

      Вскоре мы впервые стали родителями…

      Когда она родилась…

      Пришёл день родов. Было страшно и больно. Я так много читала и слышала о процессе рождения, но, казалось, была совсем не готова к тому, что со мной происходило. Вокруг столпились практически все врачи и акушеры родильного отделения. Они что-то говорили, суетились, успокаивали. Но я слышала только свою боль и злость на всё происходящее.

      Когда она родилась, я не почувствовала ничего. Что-то замяукало на столе у неонатолога, акушерка с доктором зашивали меня, кто-то вокруг поздравлял. А я думала, как хорошо, что все закончилось.

      И боль от стягивания краёв промежности была приятной как точка окончания мучений.

      Меня спросили: «Хочешь приложить её к груди?» Я знала, что так делают. А хотела ли?

      Нет, не хотела. Я не поняла, зачем она мне на груди. Я не чувствовала её. «Неужели она – моя дочь», – думала я, пытаясь засунуть ей в рот сосок.

      Я лежала на кресле, лёд давил мне на матку, и вся эта манипуляция совершенно выбила меня из сил.

      Акушерка поняла мой взгляд и унесла ребёнка.

      Я осталась наедине с собой, с разбитой и раздрызганной собой. С разорванным влагалищем,