Янтарь. Никита Владимирович Востоков

Ожидание обжигает душу и холодит кровь. Как говорят мудрые: «Не так страшна смерть, как её безмолвное ожидание.» Марфа не выдержала гнетущей тишины и начала разговор:

      – А если их не сотни, а тысячи? – Двэйн посмотрел ей в глаза и ответил:

      – Некромант не сможет столько мертвецов держать под контролем. —после этих слов почему-то стало спокойно на душе, но тут же вмешался Олаф:

      – Откуда тебе знать?

      – Если бы против нас выступал сильный некромант способный держать в узде тысячи мертвецов, он бы не стал прибегать к помощи немощных скелетов. Опытный Некромант сразу же бы отобрал наиболее свежие трупы и обратил бы их в упырей. Более страшных и проворных созданий, способных разобраться с целой армией. А так как слуги того торговца смогли уйти живыми, смею заверить вас, что в запасе у него не больше сотни обычной мертвечины. – Понятное дело, что не о каких упырях и восставших мертвецах, эта парочка не имела даже малейшего представления.

      – Но все равно это непомерно много… – Олаф заколебался, не нашел что ответить. Но жена поддержала беседу, ведь спасенный мужем постоялец, так мало говорит, а так хотелось послушать его ещё, понять, что он за человек:

      – А кто такие эти упыри?

      – Уважаемая хозяюшка, Упыри – это «Высшая Воскресшая Нежить» как описывают ее волшебники в своих ветхих трактатах. Питаются кровью, если призваны вампиром, или человеческой плотью, если призваны могущественным некромантом. Они сильнее любого воина и как я уже говорил, им по силам скосить целую армию, не то что каких-то купцов на тракте. – Супруги переглянулись. Двэйн говорил с хозяевами редко, в основном все доказывал делом, а не словами. За короткое время их знакомства они перестали сомневаться в правдивости его слов. Сейчас у них появилось чувство, возникающее, когда человек говорит о том, что точно знает и в чем разбирается, и ты ему веришь. Глупо, доверчиво, но веришь. Словно он профессор, преподающий ученикам точную науку. Своего рода дежавю в мире правды.

      Сухой треск веток прервал беседу. Двэйн схватился за факел и подошел поближе к будущему костру, но пока не разжигал – вглядывался в лес. Покачиваясь из стороны в сторону, паренек с красной шапкой на голове и без левой руки вышел из-за дерева. Остекленевшие глаза устремили свой взор на Двэйна. Посиневшие губы раздвинулись в злобном оскале. Мертвец издал вопль, да такой страшный и пронзительный, словно ещё живого человека пронзили раскаленным металлом. Через мгновение крик стих и в повисшей тишине, словно гром среди ясного неба, отчетливо стали слышны слабые шорохи. Они не предвещали ничего хорошего для оборонявшихся. Из непроглядной чащобы, ставшего таким враждебным леса, показались и остальные сбежавшие из трактира люди. Конечно все они людьми уже не были. Вопль словно обозначил место для новой охоты. Как горнист, заметив интерес гончих. Охота началась. Факел упал в сухой хворост, огонь быстро схватился