Квакин, Золушка и другие. Константин Владиславович Рыжов

разумеется, опоздал и явился полшестого. Но винить его за это не стоит, потому как никаких часов у него отродясь не бывало. Таким его мастер создал. Рогаткой он его снабдил, синяком под глазом – тоже, а вот о часах не подумал. Видимо, они в образ не вписывались. Впрочем, никого, кроме Екатеринки Квакин дома не застал. Потому что Машенька обычно приходила домой в шесть часов, а гости собирались сразу после нее.

      – Прекрасно, что вы про нас не забыли, – сказала Екатеринка. – Поможете мне лучины для самовара наколоть?

      – Наколоть можно, – сказал Квакин. – Только ты это… не выкай мне больше. Что я пижон какой или франт, что ты мне выкаешь при каждом слове?

      – Ладно, – рассмеялась Екатеринка, – только как мне тогда тебя звать?

      – А то не знаешь? Я Квакин.

      – А имя у тебя какое-нибудь есть?

      – Не-а, – сказал Квакин. – Имени у меня нет. Да оно мне и на фиг не нужно. Зачем мне имя какое-то? С ним только одна дразнилка получается.

      – Хорошо, Квакин, – вздохнула Екатеринка. – Вот тебе чурбачок, а вот – топорик и молоточек. Помощь нужна?

      – Справлюсь как-нибудь и без подсказки, – проворчал Квакин и ушел в сарай.

      А тут как раз и Машенька из детского садика вернулась. Она раньше обычного приехала, потому что ее Барби на своей машине подвезла.

      – И где наш самовар? – спросила Машенька. – Почему он еще не пыхтит и не горячится?

      – Сейчас запыхтит, – ответила Екатеринка. – Вот только лучинки из сарая придут.

      Машенька удивилась. Она хотела спросить, как это они сами собой придут, но тут вошел Квакин с целой охапкой тоненьких палочек. По правде сказать, увидев его, Машенька еще больше удивилась, а Барби так та вообще от изумления не нашлась, что сказать.

      – Квакин мне помогает, – сообщила Екатеринка. – Потому что, если его попросить, он всегда готов помочь. Правда, Квакин?

      – Что, мне трудно что ли? – шмыгнул носом Квакин и утерся грязным кулаком. – Я не только лучинки колоть, я и заборы красить умею. И вообще…

      – Надо же, – сказала Машенька, – а я не подозревала, что у тебя столько талантов. Хотя мне о тебе уже много чего рассказывали… Наверно, не вся информация до меня доходит.

      – Конечно, не вся, – усмехнулась Барби, – мы могли бы в два раза больше рассказать, да не хотели расстраивать. А то ты еще бессонницей замучаешься.

      Тут самовар запыхтел, и Екатеринка предложила:

      – Давайте, что ли за стол садиться. Время чаевничать.

      Достали они из серванта чашки и блюдца, из буфета – конфеты и печенье, а из сумки Барби – маленький медовый тортик. Машенька стала чай разливать. Квакин уже за конфетами потянулся, но Машенька его остановила:

      – Ты бы пошел, Квакин, руки что ли помыл, а то они у тебя такие грязные, словно ты с прошлой недели до мыла не прикасался.

      – А я и не прикасался, – сказал Квакин. – От этого мыла одни неприятности. Оно то в глаза лезет, то под ногами скользит. Запросто можно навернуться и шею себе сломать. Я его в своем доме начисто отменил.

      – Но это ты поторопился, – не согласилась