Ополченский романс. Захар Прилепин

ладонь в другой: словно здоровался сам с собою.

      Скрип явно хотел напоследок отпустить ещё какую- нибудь шутку, но не стал: жизнь становилась всё серьёзней.

      – Мы где-нибудь здесь будем кружить, за тобой не поедем, – сказал Лесенцов.

      – Да. Не надо, – согласился Лютик, и распахнул свою дверь.

      Тут же отчим вышел навстречу Лютику из такси.

      Они перекинулись с Лютиком парой неслышных из “паджерика” фраз. Лютик, продолжая говорить, запрыгнул на водительское место. Уверенно, закрывая на ходу дверь и не включив поворотник, вырулил на дорогу, и тут же вжал педаль газа до упора.

      Отчим – не посмотрев ни на “паджерик”, ни вослед своему такси, – прошёл в пельменную, возле которой нарочно и припарковался: чтоб далеко не ходить.

      Лесенцов, между тем, был уверен, что этот смурый мужик, не крутя головой, и номер “паджерика” запомнил, и его лицо. И то, что Лютик не включил поворотник, – видел тоже.

      Лесенцов начинал привыкать к местным с их характерными привычками. Люди тут обитали несуетливые, внимательные, чуть тяжеловесные, самоуверенные. Себе на уме, но для друзей – надёжные.

      – А давай по проспекту прокатимся? – предложил Лесенцов Скрипу, докурив очередную.

      – Навстречу поедут – увидим их, – догадался Скрип.

      – Именно, – сказал Лесенцов.

      Они неспешно тронулись и поехали по правому краю, не слишком медленно, но и не торопясь – хотя обычно Лесенцов носился на бешеных скоростях, обгоняя и подрезая всё сущее.

      Скрип сразу обратил внимание на их непривычную скорость.

      – Если хоть кто-нибудь видел твой “паджерик” раньше – сразу поймёт, что ты на задании, – сказал он негромко и с характерной хитрецой в голосе.

      Лесенцов довольно ухмыльнулся.

      – Слушай, – вдруг вспомнил он, – Лютик же на митингах постоянно торчал возле трибуны. А то и на трибуне.

      – Ну да, – согласился Скрип беззаботно.

      – Сейчас вроде есть программы распознавания лица? – задумался Лесенцов.

      – Ну да, – снова согласился Скрип. – Но чтоб ей воспользоваться, нашим гостям надо будет попросить Лютика к ним повернуться, и щёлкнуть его. Лютику это не понравится… Нормально всё. На первый раз его не распознают. И он не брился давно. Зарос весь.

      Лесенцов кивнул.

      – И не мылся, – добавил Скрип, подумав. – Чтоб программу распознавания запахов перебить.

      Лесенцов снова, без улыбки, кивнул.

      Зная, что мобильник включен, Лесенцов всё равно несколько раз скосился на экран: не упало ли, незамеченным, сообщение от Лютика.

      – Вон! – обрадовался Скрип, усевшийся ровно посредине задних сидений.

      Он указал в идущее им навстречу такси.

      – …нет, – сказал Лесенцов, присмотревшись. – Слушай, спрячься, мне кажется, тебя видно за километр.

      – Ага, – легко согласился казах, и чуть сдвинулся за левое сиденье.

      – Вон! – крикнул он Лесенцову почти на ухо.

      – Ё-моё, – выругался, но в шутку, Лесенцов. – Я врежусь