Сомнений больше нет. Андрей Николаевич Чернецов

хохолки-выскочки вознеслись над травяным полем. А в глубине спрятался бледно-розовый клевер, перемешавшийся с повителью и мышиным горошком. В резных изразцах зубчатых листочков укрылись алые ягоды полевой земляники. А над ними поднимался на толстом колючем стебле исполинский чертополох, издалека сияющий сиреневыми, яркими цветами.

      Жилин, Эва и Витя Глинский трудились вместе на лугу, неподалеку от поместья. Быстро поднималось солнце. Жаркий ветер играл верхушками трав. Среди зелени желтели маленькие колокольчики льнянки. Вдали голубела кромка леса.

      Витя Глинский работал с нивелиром. Жилин записывал данные в толстую тетрадь. Эва некоторое время стояла возле длинной белой линейки, но вскоре видимо утомившись, присела на зеленый луг, и стала плести венок. Ее тонкие пальчики ловко свивали в косу травы и цветы.

      – Эвка, хватит дурью маяться, – прикрикнул на нее Виктор, оторвавшись от объектива. – Работать надо.

      Эва водрузила себе на голову венок и томно потянулась.

      – Витя, какой же ты зануда. Такое чудесное утро. Солнце прекрасное осветило нас своими лучами, как языческое божество.

      – Эт, мать твою, поэзия! – отозвался Витя и вновь прилип к глазку прибора.

      Эва сорвала еще несколько цветков и закружилась с букетом по травяному полю. Ее светлое платье развевалось, словно у балерины. Стройные ноги девушки мелькали среди багульника, а белые волосы таяли в сияющей синеве. Жилин невольно засмотрелся.

      – Солнце! – крикнула Эва. – Я готовлю для тебя жертву!

      Она подбросила букет к небу, и он разлетелся разноцветным фейерверком, взрывом голубых фиалок, золотыми колокольчиками льнянки и белыми цветами медвежьего лука, так похожего на эдельвейсы. Эва все так же вальсируя, оказалась возле корпящего над тетрадью Жилина и надела ему на голову венок из душистых соцветий.

      – Сергей, – вдруг строго спросила она, – а почему вы ночевали у себя в комнате?

      – А где же мне еще ночевать? – удивился Жилин.

      – Я думала, вас соблазнила госпожа Вебер?

      – Чушь какая! – слегка покраснел Сергей.

      – Ничего не чушь, у нас тут целый полк девушек, но все мужчины влюблены только в нее. Только о ней и думают, только о ней и мечтают.

      Эва обернулась к Глинскому.

      – Правда?

      – Не правда! – поспешил оправдаться Жилин.

      – Правда, правда, – засмеялся Глинский.

      – Ребята, слушайте, у нас работы непочатый край, а вы занимаетесь какой-то ерундой, – насупился Жилин. – Эва! Ну, в самом деле!

      – Мальчики, а пойдемте купаться?

      – Где ты была, когда я был мальчиком, родная? – усмехнулся Глинский склонившись возле нивелира.

      – Витя – ты записной пошляк! – Эва уперла в стройные бедра острые кулачки.

      – Неточная характеристика, – поправил Глинский. – Я натур-философ.

      Он закончил измерения, медленно расстегнул офицерский ремень и потянул через голову