Океан разбитых надежд. Максим Алексеевич Кощенков

Мне не послышалось?

      – Чего глазами забегала? Или струсила? Ты смотри, а то вон, на ключицы свои посмотри. Вот и доказательство твоей гомосексуальности!

      – Чтоб ты знала, я по мальчикам! – крик вырывается у меня из груди, из самого дна бьющегося сердца.

      – Вот и посмотрим, кому Мисс Лонг поверит.

      Лена загадочно улыбается, мысленно, наверное, наслаждаясь поцелуем. «Хочу ещё!» – читаю я по её губам.

      Я поднялась и взглянула в зеркало. Фиолетовый синяк чуть ниже ключицы, просто замечательно! Провожу рукой под шеей – кожа липкая от покрытых сахарным напитком губ Лены.

      Включаю воду и сую руки под тёплую струю.

      Я оборачиваюсь к Лене.

      – Завидуешь чужому успеху?

      Она презрительно посмотрела, но ничего не ответила

      Тяжело быть самой красивой девушкой в школе.

      Глава 12

      Я иду вдоль оживлённой улицы, но всё вокруг для меня давно окрашено в серый цвет. Я не вижу лиц прохожих, не замечаю звуков проезжающих мимо автомобилей, забываю про землю под ногами. Вдалеке садится солнце, уступая место злосчастной тьме, от которой мне не скрыться даже под последними лучами.

      Ветер обдувает мокрые от слёз щёки, а те всё вытекают и вытекают. Солёные капли сохнут на лице, оставляя после себя серые разводы. Дыхание превратилось в негромкие всхлипы, в горле давно сухо, будто я на пила целую вечность. Ноги еле несут на себе тяжёлое тело, я вот-вот грохнусь прямо посреди тротуара.

      Меня целовала девушка, она прикусывала мою кожу, оставляя ссадины по телу – не то, что бы я против таких, как она, но Лена делала это по-особому. Она взяла меня на «слабо», пугая физическим насилием со стороны матери. Меня заставили написать лживое письмо и дать человеку надежду. Меня поймали на крючок, как самую провинившуюся рыбу.

      Почему именно меня? Потому что я должна стать такими же, как все. Я сама поставила перед собой такую задачу, стучась в дверь дома Морриса. Будь ты проклята, гребаная деревяшка!

      Я вхожу домой и захлопываю за собой дверь. Поток воздуха в последний раз подхватывает уголок моего небесно-голубого платья. Семь вечера. Дома никого. Только я и мои мысли.

      Уютная пижама, распущенные волосы, мятный чай и замороженный чизкейк. Любимый плейлист, открытые вкладки в «Google» и белый лист бумаги. Бедный Люк. Он ведь не виноват в моей трусости.

      «Дорогой Люк,

      Пишет тебе Кэтрин Лонг.

      Примерно в шестом классе я начала замечать за собой странные вещи: я любуюсь твоей хитрой улыбкой, восхищаюсь бархатным голосом, рассматриваю твои кудрявые волосы.

      Помнишь, как ты засмотрелся на меня, и споткнулся о бордюр на занятии физической культуры? Я тоже смотрела на тебя. Помнишь, как ты смеялся с моих шуток, хоть в них не было ничего особенного? Я удивлялась твоей искренности…»

      Я положила гелиевую ручку рядом с исписанной бумажкой и перечитала полученные абзацы. Потом задумалась. А ведь Люк действительно наблюдал за мною. Но точно не больше, чем остальные парни школы.

      «Я долго ломалась и отмахивалась, мол, игра гормонов. Но нет – это нечто большее. Меня давно тянет к тебе, Люк. И это