Алый отблеск зари. Татьяна Чебатуркина

в какой-то частной гостинице с общим душем и туалетом в пристройке, то забыл про непонятный, тревожный сон, радуясь, что цивилизация нынешнего века не потерялась в царстве величественных хвойных деревьев.

      Но, когда у приземистого одноэтажного «Магнита» спросил, как добраться до деревни N, то ему посоветовали связаться с таксистами или поспрашивать на автостанции попутчиков. Потому что рейсовые автобусы туда не ходят, а жители тех далеких мест скидываются и нанимают машины, если приспичит нужда поехать в больницу или в районные конторы.

      И такой экипаж Ярославу повезло найти. Муж привез в райцентр жену с грудным ребенком на медосмотр и прихватил односельчан, пожилую семейную пару, которым потребовалась юридическая помощь. Только после обеда сумели выехать, заполнив доверху большими пакетами багажник, причем Ярославу пришлось вжаться в дверцу, чтобы втроем с женщинами, с ребеночком на руках у матери уместиться на заднем мягком сиденье поношенной «Волги». И расстояние впечатляло – больше ста пятидесяти километров по грунтовому шоссе.

      Оставшиеся от весеннего распутья колеи как-то небрежно пытались сгладить бульдозером, и эта постепенно взбирающаяся на появившиеся сопки дорога с непривычки утомила своей непредсказуемостью резких поворотов и укачивающим однообразием глухой тайги вокруг. А впереди по линии горизонта наплывала синь высоких горных вершин.

      Все попутчики сопели во сне. Шофер молча крутил баранку, поинтересовавшись в середине пути у Ярослава, есть ли у него родственники в деревне. И, услышав отрицательный ответ, посоветовал:

      – Держись дядьки Михаила! У них дом большой, пустят переночевать, – и замолчал до самого конца, изредка разворачивая неторопливо мятные конфетки «Дюшес», чтобы не заснуть.

      Здание сельского Совета, большая деревянная изба, ровесница далекой социалистической революции, была закрыта на новый металлический замок. Улиц было немного, но из-за простора земельного изобилия каждый дом, как хуторок, старался вывернуться от соседних хозяйских построек подальше. Возможно, в опасении от возможного пожара, находясь в окружении легко воспламеняющейся древесины. Или, может быть, чтобы не было поводов для споров с соседями из-за неправильной межи.

      Ярослав вежливо напросился на постой к пенсионерам. Никто никаких лишних вопросов не задавал. И, когда после приличного ужина вышел на улицу, его сразу оглушила невозможная тишина, в которой он без привычки утонул, услышав только свое дыхание, когда спускался с крутого обрыва к реке. Ее, возможно, не было на крупных картах, но, пропетляв несколько сотен километров по тайге, она дала приют и жизнь этой деревне.

      Утренний визит к «голове» поселения внезапно сразил неожиданно больно и жестоко, хотя речь ведь шла о совершенно постороннем, чужом человеке. Или ожидание этих проклятых писем в пустоте безлюдного дома наштамповало