Четыре цвета твоей любви. Николай Сергеевич Лисицын

ии того, когда мне всё же полегчает. Легче, понятное дело, не становилось, и я обречённо стал ждать своего конца, настолько скверно было мне тем утром.

      – Надо же было так набраться, – чертыхнулся я осипшим голосом, мысленно проклиная себя за вчерашний кутёж и ругая на чём свет стоит владельцев баров и всех рюмочных Москвы, – эдак ведь и совсем спиться можно.

      – Это уж точно, – произнёс голос у двери спальни, к которой я круто (насколько позволяло моё состояние) обернулся и у которой, к своему удивлению, обнаружил человека.

      В двери стоял молодой темноволосый парень, почему-то одетый в мой халат, и с нахальным видом пьющий кофе из моей чашки, – впрочем, я настолько был поражён тем фактом, что кто-то мог быть в моей квартире, что даже не возмутился этому.

      – Эм-м, а ты вообще кто? – спросил я, стараясь сфокусировать взгляд на нем. – И почему ты в моей квартире?

      – Меня Вадимом зовут, – его взгляд быстро пробежался по мне: видимо, он понял, что в теперешнем своём состоянии я с трудом и маму вспомню… – подожди, я сейчас вернусь.

      По коридору гулко застучали его босые ступни – каждый шаг отдавался в моей голове, словно звон колокола, но любопытность ситуации переборола боль, и я всё же смог принять относительно вменяемое положение тела – сначала полулёжа, а затем, опустив ноги на пол, нашёл в себе силы наконец-то сесть. Жутко хотелось пить, но идти на кухню я не собирался: попросту бы не дошел.

      – Вот, держи, – протянул он мне чашку крепкого чёрного чая. – Ты пей, полегчает.

      Я молча сделал глоток – напиток обжёг мне язык, я выругался, а дальше была тишина, словно чай лился в какую-то бездонную пропасть. К горлу подкатила тошнота, но я продолжал пить дальше, остужая напиток своим дыханием. На лбу выступила испарина, мне стало немного лучше.

      – Я так и не знаю, кто ты, – наконец прервал я молчание.

      – Ну-у, это долгая история, – сказал незнакомец, который всё ещё пил из моей кружки. – Я официант в том баре, где ты вчера соизволил напиться до состояния трупа, мне пришлось клещами из тебя вытягивать адрес, – не оставлять же тебя ночевать на улице.

      – Верно, – ответил я немногословно: меня всё ещё трясло и мутило даже от упоминания вчерашнего дня. Желудок протестующе заурчал, и я понял, что последние несколько дней мой рацион состоял исключительно из водки.

      Вадим удивлённо вскинул бровь, и на губах его появилась едва заметная ухмылка.

      – Есть хочешь? – понимающим тоном спросил он.

      – А ты как думаешь, – ответил я ему, насупившись: было жутко неудобно от того, что знакомство прошло не совсем при лучших обстоятельствах.

      – Ладно, я лучше посмотрю, что завалялось у тебя в холодильнике, может что-то удастся придумать, – протянул он и снова оставил меня в тишине, впрочем, ненадолго.

      – Твою мать, ты вообще дома ешь? У тебя в холодильнике отряд мышей ушёл голодной смертью, – услышал я его восклицание, доносящееся с кухни. – Ты давай пока в душ иди, а я сейчас быстренько домой смотаюсь, привезу что-нибудь поесть…

      Я устало откинулся на кровать, пропустив мимо ушей остаток тирады о моей холостяцкой берлоге, и обречённо закрыл глаза, ожидая приход сна: в тот момент мне уже было плевать, что совершенно незнакомый человек хозяйничает у меня дома, пока владелец не может даже твёрдо стоять на ногах.

      – Вставай, – сказал он, оказавшись рядом со мной, совершенно неведомым для меня образом. – Душ сделает из тебя человека, – поднимая меня за правую руку, – говорил он. Тело, в свою очередь, вяло сопротивлялось его попыткам.

      – Ну же!

      – Отстань, не видишь человеку плохо, – отбрыкивался я от него, хотя мысленно уже знал, что сейчас придётся делать всё, что он скажет. – Мне нужно поспать.

      – Вот сейчас сходишь в душ, и всё пройдет, а я пока съезжу до дома и вернусь, – ещё раз повторил он, не прекращая, впрочем, попыток поднять меня с постели. Нехотя подчинившись, я все же встал – земля начала уходить из-под ног, меня ощутимо пошатывало.

      – У-у-у, да ты сам не дойдешь, это уж точно, – сказал он, подхватывая меня под плечо, – вставай же, ну.

      Оказавшись в ванной, он начал раздевать меня, но я пресёк его попытки, и сказал, что справлюсь сам.

      – Ладно-ладно, – усмехнулся он, – давай уже, скромняга.

      – Выйди, – ответил я. – Мне неудобно.

      Вадим вышел, плотно закрыв за собой дверь, но я знал, что он рядом: на случай если я упаду или что-то ещё со мной приключится. Скинув вещи на пол, я встал под душевую лейку и открыл горячую воду – кровь побежала по сосудам моего тела и уже через несколько минут от вчерашнего разгрома осталась только небольшая головная боль. Я продолжал стоять под водой, пытаясь осознать всю пикантность положения: вчера вечером меня привёз домой незнакомый мне парень, и одному только богу известно, что могло произойти после. Тщетно попытавшись вспомнить хоть какие-то подробности, я прекратил эти бесплодные попытки, – видимо, придётся поверить в его версию происшедшего.

      Закончив своё очищение от последствий вчерашнего