Форт Рэйвен. Марк Воронин

но на его рукаве были пришиты какие-то зеленые шевроны.

      – Прошу садиться,– сказал офицер, не отрываясь от своего письма.

      Мы сели, а лейтенант остался стоять у двери. Прошло пару минут, и офицер, наконец, закончив свои записи, поднял глаза на нас.

      – Я – доктор Маклауд, – сообщил он, – вы здесь для общего медицинского осмотра и первичного обследования.

      – А зачем? – Спросил Арон. – Мы, вроде, не больны.

      – Ну, это понятно, – ответил доктор спокойно, – Просто тут не совсем обычная обстановка: отсутствие дневного света, избыточное давление во многих помещениях и многое другое. Поэтому мы следим за состоянием тех, кто сюда прибывает. Вам, кстати, я мог бы предложить пластырь! Я вижу, вы где-то поранились, не так ли?

      Арон в ответ лишь скомкал бумажку, которой были обернуты его пальцы и швырнул ее в урну.

      – Да, так вот… – продолжил доктор. – Первым делом, как всегда: рост, вес и тому подобное. Затем медсестра измерит температуру, давление и возьмет анализ крови. Если у вас есть какие-то жалобы, можете высказать сейчас или же в любой момент после, когда захотите.

      – А что с Моше? – Спросил Бени, – Можно его увидеть?

      – Сейчас – нет, – ответил доктор и поджал губы, – он сейчас спит. Мы дали ему успокоительное.

      – Успокоительное? – удивился Бени. – А что произошло?

      – Да ничего особенного: нервный срыв. Это случается с людьми с латентной клаустрофобией. Я уже говорил: отсутствие солнечного света и все такое… Хотя, по правде говоря, так, чтобы это проявилось в первые же дни, бывает довольно редко.

      – Какая клаустрофобия?– Арон привстал, – Вы о чем, доктор? Моше – танкист с боевым опытом!

      – Не знаю, не знаю. Я всего лишь терапевт. Если понадобится, мы вызовем специалистов, а пока пусть поспит. Сон всегда – только на пользу. Так, кстати, считали китайские мудрецы, ну, и моя жена тоже. Ну что, приступим?

      Доктор нажал на кнопку селектора, и в дверях появилась медсестра. Она была в той же форме, что и доктор, но на лице у нее была марлевая повязка.

      Все это заняло минут пятнадцать от силы, а затем нас препроводили в кресла, где надели на голову какие-то шапочки с проводами.

      – Это еще зачем? – пытался сопротивляться Арон.

      – Ну, как я вам объясню? Вы ведь не врач? Больно не будет, обещаю, – тон доктора успокаивал и при этом не оставляя места для дальнейших возражений. Мы сели. Доктор попросил закрыть глаза и постараться расслабиться. Затем он щелкал тумблерами и в полголоса переговаривался с медсестрой, которая, то входила, то выходила, видимо, выполняя какие-то поручения. Минут через двадцать, доктор разрешил встать:

      – Вот видите – ничего страшного! А теперь – вы свободны. Отдыхайте, – разрешил он.

      Мы, молча, возвратились в кубрик. Как только лейтенант удалился, Арон изрек:

      – Ну, и как тебе это нравится? Еще немного и без обеда бы остались!

      ****

      На другой день ничего особенного не произошло. Мы сидели за столом в кубрике и вяло обсуждали