Кровь мага. Дэвид Хаир

[9] на ее лбу. Пандит Арун объявил ее танец добрым знамением.

      «Бойтесь, демоны, ведь эта девушка сильна!» – заявил он перед собравшимися.

      Рамита чувствовала себя дикой и неприкасаемой. Трепещи, Антонин Мейрос!

      Оставшиеся дни ушли на то, чтобы посетить семьдесят три бараназийских храма, число сопровождавших ее людей росло – другие будущие невесты присоединялись к ней, веря, что это принесет им удачу. Она стала своего рода знаменитостью, вроде обитавших на гхатах сумасшедших, которые стекались в Баранази со всей округи. Пилигримы прикладывали ее грязные простыни себе ко лбам: божественное безумие было могущественной магией. Одобрительно гудя, жрецы храмов считали пришедших и просили пожертвования. Вившиеся вокруг храмов торговцы продавали свой товар.

      Ночью девушка ела как изголодавшаяся тигрица и спала как убитая, а на следующее утро, встав, подобно зомби двинулась к реке. В голове у нее прояснилось лишь тогда, когда она ступила в холодную воду. Рамита чувствовала себя опустошенной, словно открытый кокос, из которого вылили все молоко и вычистили всю мякоть, чтобы наполнить чем-то неосязаемым, но более весомым и содержательным. Я становлюсь сильнее. Я ощущаю это. Казим больше не казался ей реальным.

      Когда они привели ее домой за два дня до свадьбы, мокрую и дрожавшую на ветру, там Рамиту уже ждала ее мать.

      – Старики освятили тебя, – прошептала Танува. – Теперь мы сделаем из тебя невесту – и начнем с еды и воды. Только посмотри на себя! У тебя все ребра видны!

      Накормив ее, Танува отправила дочь в постель. Пока Рамита спала, в доме ни на минуту не прекращались хлопоты.

      На следующее утро девушка встала рано и присоединилась к работе. Сделать предстояло многое. Двор нужно было расписать орнаментом-ранголи[10], наносившимся на камень с помощью краски на основе рисового порошка. Рамита помогла Джаю украсить пири, низкие сиденья, предназначавшиеся для новобрачных. Люди приходили и уходили, оставляя еду, специи и банки с красками. У всех находились для нее теплые слова, но погруженная в работу, суету и нездоровую веселость девушка чувствовала странную нереальность происходящего. Лишь когда она отвлекалась и задумывалась в короткие минуты передышек, на глаза непроизвольно наворачивались слезы. Как же ей будет не хватать всех этих добрых людей!

      В то утро Испал с Джаем ушли хоронить Раза Макани. Вернулись они с Гурией. Испал повел всхлипывавшую кешийскую девушку прямо к Рамите.

      – Ты должна утешить свою сестру Гурию, – сказал он.

      Гурия подняла на Испала взгляд, и ее глаза сияли. Он назвал девушку сестрой Рамиты, тем самым сказав, что в его доме для нее всегда будет место. Рамита ожидала этого, однако все равно молилась.

      – Сестра, – прошептала она Гурии на ухо, заключив все так же всхлипывавшую девушку в объятия.

      Гурия обняла ее за плечи.

      – Возьми меня с собой на север, – прошептала она.

      Сердце Рамиты сжалось. Она

10

Рисунок-молитва в индуизме.