Одинокий мотив над пропастью. Людмила Федоровна Шалина

Серёжа, собираясь уходить с Васей, предложил Ие:

      – Хотите послушать брата?

      – Не будьте цирлих-манирлих – посоветовала Галина Владимировна – если мальчики зовут, идите. Егор останется со мной, а вы потанцуете.

      – Нет, я с мамой!

      – А что, за шестнадцатилетнего вполне сойдёшь.

      Одевшись, все четверо вышли на набережную. Схлынула жара, от моря пахло йодом, влажной тиной. Походка у Васи была, как у воздушного змея. Он мог сорваться и улететь вверх, а потом тихо планировать в сторонке.

      Старший брат любовался младшим: «Ты, брат, не суетись!» – слегка натягивая ниточку, спускал его на землю. Ноги Вася послушно ставил в ногу с братом. Но пальцы ног, как пружинки, едва удерживали Васин порыв, чтобы вновь не улететь.

      – Брат, бабушка мне Чайковского всё предлагает, пластинок понакупала разных. А мне Чайковский по темпераменту не подходит. У меня с ним несовместимость.

      – Гоголь тоже меланхолик, а юморист, – возразил Сергей. – …Вы что, хотите покупать билет?

      – Давай через забор, – предложил Василий.

      – Я скажу, что вы со мной, – здесь брата моего все знают.

      Вася вспрыгнул на шумную, как движущийся локомотив, эстраду: «Хелло!», – взял электрогитару, что-то там распутал, присоединил к другим «вагончикам» и уехал в диковинные страны.

      Все трое помахали вслед и сели на лавочку. Серёжа решил посвятить Ию в таинства джаза, классического рока, в иные премудрости стилей и течений, вплоть до игры на металлических кастрюлях.

      – Учёные считают, что у животного эмоциональная сфера богаче и непосредственней, чем у закомплексованного человека. И вам надо раскрепоститься. Пойду брата слушать.

      Сергей возник перед эстрадой, слегка раскачиваясь, как пингвин, сделал брату в воздухе пальцами знак восторга. И началось у Васи реактивно-двигательное полуобморочное завывание с запрокинутым затылком. Рука усердно и молитвенно билась о гитару, закрывал глаза и в самозабвенном упоении клонил своё чуткое ухо к гитаре. Девочки в ковбойках разметали волосы, раскрыли ладошки, начали подпрыгивать, пристукивать босоножками, дразнить друг друга жестами, как обезьянки.

      Серёжа, рослый и красивый, мялся подле них, располагая смущённых школьниц к дружеской симпатии.

      Никольская подумала, если в этой среде встряхнуть, как в колбе, два элемента, – подумала Никольская, – то Серёжа со временем выплывет. А Вася весь диффузный.

      Толпа людей закипала как в котле. Мужчина делал выпад, замахивался и рубил, вертелся чёртом, будто в стоптанные каблуки было вбито по пружине, рубил с плеча.

      Серёжа вернулся, сел рядом с Ией.

      – Хорошо танцуют те две школьницы.

      Егор под бесчинство джаза разлегся на коленях у Серёжи.

      – Ия, пойдёмте, потанцуем. – Оставил Егора, взял её за талию, вовлекая в круг, лишил возможности уклоняться от него. Щекам Никольской становилось жарко…

      – У меня здесь девочка! – и неожиданно Сергей её оставил.

      Ию