Неон, она и не он. Александр Солин

положения, затем необходимостью его стабилизировать, после – из-за неразберихи в стране, каждый раз добавляя к этому новые невнятные доводы. Осенью девяносто первого она переехала к нему на Гражданку, где принялась авансом налаживать семейный быт. Они часто бывали в гостях у его и ее родителей, где их, не скрывая нетерпеливых ожиданий, всегда тепло принимали. И в самом деле, все, кажется, было взвешено, отмеряно, условлено и оговорено. Не хватало лишь слабого толчка, чтобы события покатились в сторону печатей, цветов и шампанского. Разумеется, в ее арсенале был такой толчок, даже, можно сказать, пинок – внезапная беременность, верное средство от нерешительности. И то, что она к нему не прибегла, говорит о ее дальновидности.

      Между тем он не жалел на нее денег и доверил ей по совместительству официальную часть своей бухгалтерии, отчего она была в курсе всех его безналичных дел. Весной девяносто второго он успел показать ей Париж, а через три месяца тот же Париж их и разлучил. И вот как это было.

      15

      В начале сентября он отправился к благодушным после каникул французам, чтобы встряхнуть и добавить огоньку в их мелкобуржуазные сердца. С каждым новым посещением Париж добрел к нему, как добреет местный лавочник к покупателю, посетившему его лавку более трех раз. Станьте его постоянным клиентом, и вам обеспечено фамильярное обращение – высший сорт французского уважения.

      Город, пропитанный мягким светом, с удовольствием отгибал уголки своих страниц, откликался звонкими камнями узких улиц, играл летучими оттенками красок, добавлял беглые кофейные нотки в аромат кухонной духоты, кичился и сочился урожаем, смеялся над будущим увяданием. Жертвы вавилонского столпотворения все также сновали по нему, как мыши сквозь беспризорный сыр.

      В аэропорту его встретил Патрик и повез на переговоры в свой офис. Там его уже ждали двое добродушных французов, с которыми он был знаком заочно, а с ними молоденькая девушка с чрезвычайно милым, как у Брижит Бардо личиком. Те же широко поставленные, догоняющие скулы глаза, прямой коротенький носик, вздернутая верхняя губа, наполовину обнажающая белые зубки. Пухлый приоткрытый ротик был слегка приплюснут, словно невидимый ангел припал к нему с поцелуем. Золотистые крашеные волосы, схваченные на затылке хвостом, дополняли сходство. Формы ее находились в полном соответствии с небольшой стройной фигуркой. На ней было темно-синее в белый горошек платье, обнажающее аппетитные, в колготках телесного цвета коленки, и строгий серый пиджак. Леля определенно была роскошнее, от девушки же исходило нечто мягкое, вкрадчивое, кошачье и в тоже время невинное.

      "Мишель…" – согласно обычаю улыбнулась она.

      "Димà" – назвался он.

      Мужчины попросили кофе и приступили к обмену любезностями. Девушка достала большой блокнот в синюю клеточку и, хмуря лобик, приготовилась записывать. Оказавшись напротив, он заглянул в визитку, которую она ему вручила. Michele Dutronc, assistante du