Это сказка!. В. Архангельский

это, Генка Бояринов, родом из Питера, давясь от смеха, сказал:

      – Ну, и обоссались же наши отцы-командиры!

      – Геннадий, Вы шо?! Разве можно так выражаться? Фи! Питерский интеллигент никогда не скажет – обоссались. Он скажет – пустили теплого по ноге, – поправил его Саня. – Держи статус. Не забывай, мы на тебя равняемся по культуре.

      – И запомните, Гена, они не виноваты, во всем виноваты гены. И отсутствие дежурного офицера в казарме, – добавил Сашка.

      Обнявшись, мы возвращались из сортира в свой кубрик вдоль тех же онемевших и ошарашенных шеренг, но уже при ярком, слепившим глаза, электрическом свете. Саня успел скомандовать дневальному (и когда он все успевал), чтобы тот включил весь верхний свет в казарме.

      Проходя мимо шестого взвода, Саня громко сказал, обращаясь к нам, но так чтобы слышали все:

      – Павлины, говорите!

      В ответ раздался наш оглушительный хохот.

      Но, Саня не унимался:

      – Первая у нас молодцы. Вот если надо «Фокера» и «Мессера» завалить – то это вторая эскадрилья, а если что достать – то это первая.

      Дойдя до своего кубрика, мы во все горло грянули:

      – Рота отбой!!!

      На следующий день сержант гонял наш взвод целых два часа в противогазах. Под глазом у него сиял внушительный фингал – тяжела видать была Андрюхина нога. Это была последняя месть сержанта, но по уставу. У нас продолжался курс молодого бойца. Тогда мы в сортире предупредили всех перепуганных до смерти сержантов, что если они попытаются, что-нибудь сделать не по уставу, то мы их «нахлобучим» тоже не по уставу и не одна мамаша по ним прольет слезы. И нам, по большому счету, без разницы от радости или от горя будут эти слезы.

      После окончания срочной службы я решил поехать на Урал поступать в юридический институт. Сам я с Архангельской области родом, а в Свердловске жил мой дядька, и там же учился в юридическом мой школьный закадычный друг Серега, который меня и зазывал туда в своих письмах. Я предложил Сане поехать со мной. В Свердловске был горный институт. Я, конечно, знал, что мой друг мечтал быть геологом. У Сани была деятельная натура, которой хотелось все увидеть, испробовать, узнать. Его не пришлось долго уговаривать, хотя все-таки я должен был произнести довольно цветистый монолог о романтике Седого Урала и сказах Бажова. Я заметил, что Сане очень нравилось, когда идеи, мечты облекают в красивые образы. Выпив по случаю дембеля очередную стопку водки, он произнес нараспев слегка измененную цитату из песни Высоцкого:

      – Видя Мишкину тоску, а он в тоске – опасный, я хлебнул еще одну и сказал согласный.

      Так мы оказались в Азии, в горах Седого Урала.

      Студенческие годы пронеслись быстро и весело. Во время студенчества мы оба женились, он – на своей одногруппнице Томке, я встретил свою Аннушку в ресторане «Космос», где она справляла свой день рождения. После окончания институтов мы все остались в Свердловске. Санька пропадал в изыскательских экспедициях, я работал следователем в прокуратуре. Правильнее сказать, это была не работа, а служба.

      Прошло