За гранью сияния. Книга 1. Татьяна Александровна Лакизюк

и требованиями аристократки Фифи. Салфетки красиво разложены, бокалы выстроены по линеечке, в центре стола красовалась аппетитная утка, от которой шел такой пряный аромат, что вечно голодная тетушка с сожалением и громким шумом сглотнула слюну. На гарнир шел молодой картофель, сваренный целиком и присыпанный зеленью и специями. Рядом стояли блюда с тарталетками с белыми грибами и сыром, разнообразные закуски и нарезанные овощи. Бабушка окинула строгим взглядом стол и не найдя к чему придраться, величественно кивнула, что послужило сигналом к началу трапезы.

      Дядюшка медленно встал, с шумом прокашлялся и начал свою торжественную речь.

      –Дорогой сын, наша надежда и опора! – при этих словах тетушка громко всхлипнула и утерла слезы уголком кружевного платочка.

      – Сегодня ты опять порадовал нас. Молодец! Мы тобой очень гордимся. Этот тост за тебя! – дело в том, что дядюшка еще был очень голодным и поэтому, пока предельно кратким. Аппетитно пахнущая утка на время лишила его знаменитого дара красноречия, и он постарался как можно быстрее свернуть свою речь.

      – А теперь давайте есть. Приятного аппетита! – закончил он.

      Все с жадностью набросились на еду, каждый норовил ухватить себе кусочек пожирнее, да посочнее, только тетушка, из-за слишком тесного платья, да девочки из-за скромности и хорошего воспитания оставались в стороне от этого светопреставления.

      Бабушка, напрочь забыв о манерах, тащила на свою тарелку сочную грудку, дядюшка уже откусил огромный кусок от ноги, Стефан запихал себе целое крылышко в рот. Энергично заработали челюсти. За столом воцарилась тишина, прерываемая лишь только вздохами, чавканьем и хрустом костей. Анита не успела нарезать несчастную утку на порции, как домашние уже обглодали последние косточки. Как только утка закончилась, все семейство переключилось на остальную еду, несколько мгновений и стол был практически пуст, словно саранча все смела на своем пути. Бабушка, увидев что еда закончилась, тут же вспомнила о своих манерах, выпрямила спину и достав веер, начала обмахиваться им, не забывая при этом пристально следить за окружающими. Насытившийся дедушка Бу, помня о том, что сидеть нужно прямо, пытался незаметно вздремнуть, ну насколько это возможно было сделать в такой напряженной позе.

      Дядюшка, сыто рыгнув, с трудом выкатился из-за стола и упал в глубокое кресло перед камином. Тетя Мари, кое-как встав, уже не рискнула садиться, опасаясь за свое платье, поэтому просто облокотилась на стену у окна. Настало время светских бесед. Дядя Руперт, почистил свою трубку, откашлялся и завел свою извечную песнь о том, какой он замечательный и как бы все без него плохо жили.

      По монотонный бубнеж, Луна задумалась и попыталась ножом для мяса отрезать себе кусочек тарталетки, за что незамедлительно получила по пальцам бабушкиной тростью.

      – Ой! – мгновенно придя в себя, она одернула пальцы. Они горели, как в огне. Луна с трудом удерживалась, чтобы не подуть на них или не сунуть в стакан