Где сокровище ваше. Марина Анатольевна Мозолева

из братьев. Мне особенно нравится бывать в Питере, у тёти Оли.

      Что-то я отвлеклась. Ладно, идём дальше.

      Дальше фотографии начала двадцатого века. Японская война, революция 1905 года, Германская война, Февральская революция, Октябрьская. Вот фотография 1907 года. И. И. Ручейникова с мужем и детьми. Старшей дочери Лизе четырнадцать лет, младшей, Кате – одиннадцать. Сыновьям – девятнадцать и семнадцать. Листаю дальше. Фотографии 1910, 1912, 1914 годов. Я слежу за знакомым уже колье, серьгами и кольцом. Особенно пристально – за колье. Наше с тётей Лизой предположение верно: эти вещи передаются по наследству старшей дочери. Но дальше будут войны и революция. В этом водовороте люди исчезали тысячами, не говоря уже о вещах, пусть даже очень дорогих. И вот последние фотографии в этом альбоме – 1917 год. Елизавете Александровне – двадцать пять лет, Екатерине – двадцать три. На Елизавете Александровне я вижу то самое колье. Это – последняя с ним фотография. Оно и понятно. Если колье и осталось в семье ещё на какое-то время, то одевать его было чистым безумием. Не те времена настали, чтобы в драгоценностях щеголять. Тогда вообще не до драгоценностей было, самим бы уцелеть. Многие их тогда прятали, да не многие за ними возвращались. Ну что ж, последнюю владелицу я теперь знаю, это Елизавета Александровна Ручейникова. Но, возможно, драгоценности были поделены между сёстрами, и колье могло оказаться у Екатерины, а может, и вообще достаться кому-нибудь другому. Кому то из братьев, например. Может, их вообще нет в России, может, этой семье удалось уехать за границу, поменять документы, сменить фамилию. Всё, что угодно могло быть. Но если эта семья жила на Урале, то как они оказались на Западе? Как им удалось унести ноги из революционной России? Впрочем, они могли сначала переехать в одну из столиц, чтобы быть поближе к центру событий и иметь возможность быстро среагировать в случае опасности, ну и быть поближе к границе на всякий случай. На случай смены правительства. После Февральской революции были, конечно, люди, которые верили в возможность счастливых перемен, но эти надежды очень быстро угасли. А может, какое-то время они жили в нашем городе? Не даёт мне покоя наш чердак с этой бусиной. Я боюсь поверить в удачу. Неужели в нашем доме жил кто-то из Ручейниковых?

      Глава 14

      В то лето мне больше ничего узнать не удалось. Архив я забрала с собой, спасибо маме, она не возражала, даже наоборот, сказала, что это будет для меня полезно, если я ближе познакомлюсь с семьёй. Сначала я хотела взять с собой только несколько фотографий – те, что с колье, но тётя Лиза настояла, чтобы я забрала все альбомы и письма.

      Но я не сразу продолжила его разбирать. На протяжении последнего учебного года я несколько раз принималась читать письма, но ничего не нашла, возможно, потому, что голова была занята совсем другим. Их и было-то не так уж много, всего несколько десятков, большей частью послевоенные, которые, на мой взгляд, и хранить-то не стоило. Было десятка два-три писем с фронта и вообще военной поры и совсем мало – довоенных. В общем,