За рулем чужой жизни. Диана Дмитриевна Даткунайте

которую скоро увеличат с помощью бетонных стен и колючей проволоки.

      ГЛАВА 8

      Пока человек чувствует боль, он жив.

      Пока человек чувствует чужую боль, он – человек.

      ДНЕВНИК

      День 4

      Как бы банально это ни звучало, здравствуй, дорогой дневник. И не “дорогой”, потому что я тебя люблю или что-то в этом роде, а потому что ты дорого мне обошелся. Пришлось отдать теплый осенний свитер и несколько пар носок. Эти четыре дня были тяжелыми, хотя, сколько себя помню, еще не было ни одного простого дня. Так зачем ты мне? Я отвечу: чтобы не сойти с ума. Когда человеку грустно или одиноко, он вспоминает самые светлые моменты своей жизни и улыбки близких людей. И вот что я поняла. Пусть я в сознание чуть больше трех месяцев, ни один человек за это время не подарил мне улыбки. Мне просто нечего вспоминать.

      В камере нас четверо. Их взгляды хищны, словно у диких зверей. Сколько они здесь? Наверное, долго. Черты их лиц словно смазались о стены камеры. Я даже не могла сказать с точностью, сколько им лет – их грубые морщины проступили вовсе не от возраста.

      Их имена до сих пор оставались для меня не известны. Я не спрашивала – они не говорили. Кликали друг друга по фамилиям, написанным на тканевых бейджиках. Для меня же было особенное прозвище “Эй, ты!”. К счастью, трогать они меня не стали. Тут нужно сказать спасибо начальнице колонии, которая лично вызвалась сопроводить меня в первый день, чтобы предупредить сокамерниц о моем физическом здоровье и “пустой черепушке”. Вот только физически я чувствовала себя прекрасно, разве что легкая тошнота по утрам осталась, но и таблетками, выписанными Виленским, меня продолжали травить.

      Душа болит.

      День 5

      В камере нет зеркала. Зато оно есть в общей душевой. Сегодня в первый раз попала туда вместе с остальными. Прошла мимо зеркала, не поднимая глаз. Страх остался.

      День 10

      Я плачу. Каждую ночь. Но ведь раньше я была уверена, что слез больше нет? Я не могу назвать причину слез, они просто есть, и мне никак их не остановить. А еще мне перестали приносить таблетки. Странно, но без них я чувствую себя лучше. Словно с меня сняли солнечные очки в комнате с тусклым светом. Все стало четче.

      День 13

      Сегодня в душе меня назвали чертовой мажоркой. А все из-за того, что я выглядела толще других. Все считали, что мне тайно проносят вкусную еду и кормят. Но ничего такого не было. Кажется, про меня вообще все забыли. На свою фигуру я обратила внимание только после их слов. Я и правда поправилась. Ноги и руки слегка опухли, а талия практически слилась с бедрами. Возможно это все из-за сменившегося рациона. От больничной еды я часто отказывалась, а тут такой трюк не проходил. Надсмотрщики были готовы собственными руками впихивать еду в рот заключенным. Им не нужны были голодные обмороки на рабочем месте.

      День 14

      Я правда не виновата. Я не лезла в драку. Это все Царькова. Я видела в ее руке вилку…

      ***

      Тетя Галя вывалила мне в тарелку субстанцию, которую называла