Сладость на корочке пирога. Алан Брэдли

звук моего голоса, как подсолнух на свет солнца. Я задержала дыхание. Никогда не знаешь, что человеку взбредет в голову в таком состоянии.

      – Успокойся, Доггер, – продолжила я. – Все в порядке. Они ушли.

      Внезапно он обмяк, как человек, держащийся за электрический провод, в котором только что отключили ток.

      – Мисс Флавия? – Его голос дрожал. – Это вы, мисс Флавия?

      – Я спускаюсь, – ответила я. – Сейчас приду.

      Я очертя голову скатилась по черной лестнице на кухню. Миссис Мюллет ушла домой, оставив торт с заварным кремом остывать на открытом окне.

      Нет, подумала я, что нужно Доггеру, так это выпить. Отец держал виски в запертом книжной шкафу в кабинете, и туда я сунуться не могла.

      К счастью, я обнаружила кувшин молока в буфете. Я налила молока в стакан и побежала в огород.

      – Вот, выпей, – предложила я, протягивая стакан.

      Доггер взял его обеими руками, долго смотрел, как будто не понимал, что с ним делать, и затем неуверенно поднес ко рту. Жадно выпил до последней капли и вернул мне пустой стакан.

      На миг на его лице появилось выражение смутного блаженства, словно у рафаэлевского ангела, но ненадолго.

      – У тебя усы от молока, – сказала я ему. Я наклонилась к огурцам, сорвала большой темно-зеленый лист и вытерла Доггеру верхнюю губу.

      В его пустые глаза возвращалось сознание.

      – Молоко и огурцы… – произнес он. – Огурцы и молоко…

      – Яд! – закричала я, подпрыгивая и хлопая руками, как курица, чтобы убедить его, что все под контролем. – Смертельный яд! – И мы хором рассмеялись.

      Он моргнул.

      – Надо же! – сказал он, окидывая взглядом огород, словно принцесса, пробуждающаяся от глубокого сна. – Кажется, нас ждет прекрасный день!

      Отец не вышел к обеду. Для успокоения я прижалась ухом к двери его кабинета и несколько минут прислушивалась к шелесту страниц и периодическому покашливанию. Нервы, решила я.

      За столом Дафна сидела, уткнувшись в томик Горация Уолпола[8] и позабыв про влажный сэндвич с огурцом, сиротливо лежащий на тарелке. Офелия, без конца вздыхая и перекладывая ногу на ногу, отстраненно смотрела в пространство, и я могла только предполагать, что она думает о Неде Кроппере, на все руки мастере из «Тринадцати селезней». Она была слишком погружена в свои мысли, чтобы обратить внимание, как я наклонилась к ней поближе рассмотреть ее губы, когда она отсутствующе потянулась за кусочком тростникового сахара, сунула его в рот и начала посасывать.

      – Ага, – заметила я, ни к кому не обращаясь, – утром появятся прыщики.

      Она попыталась стукнуть меня, но мои ноги оказались быстрее, чем ее ласты.

      Наверху в лаборатории я записала:

      «Пятница, 2 июня 1950 года, 13:07. Заметной реакции пока нет. «Терпение – необходимое свойство гения» (Дизраэли)».

      Я не могла уснуть. Обычно, когда темнеет, моя голова наливается свинцом, но не сегодня. Я лежала на спине, заложив руки за голову, и прокручивала перед глазами минувший день.

      Сначала отец.

8

Гораций Уолпол (1717–1797) – английский писатель, основатель жанра романов ужаса и тайн, так называемого готического романа.