Айна (для младшего и среднего возраста). Ольга Эдуардовна Бондарева

одну остановку до дома она проснулась. Пробуждение сопровождалось копошением в пеленке, детским хныканьем и… горячей влагой, которая протекла сквозь свитер и юбку на мой живот. Щенок поместился у меня на груди под пальто, которое я застегнула на все пуговицы.

      Мужа дома не было. Пятинедельная Айна, весом в два с половиной килограмма, стала обследовать нашу квартиру.

      Айна шастала, где ей вздумается. За ней повсюду оставались лужи. Растекающиеся по паркету и ковру озерца, которые множились и множились на глазах, повергали в шок. Познания о повадках и воспитании щенка, почерпнутые в книгах по собаководству, прерывисто мелькали в памяти и не всплывали полностью. Внезапно возникшая мысль, что все притрется и образуется, помогла прийти в себя. Очнувшись, я осознала главное – моя мечта со мной! По сравнению с этим все остальное сделалось ничтожным. Оно не заслуживало ни малейших нервных затрат.

      Я отнесла Айну в детскую. Там сын постелил на пол любимое одеяльце из раннего детства – в подарок борзой. Командным голосом, строгим взглядом и понятными жестами я указала щенку место. Айна повиновалась и легла на одеяльце, но стоило мне отлучиться на кухню, девочка – вопреки приказу хозяйки – преспокойно продолжила изучение жилья в сопровождении сына и пятилетней кошки Машки.

      В начале знакомства Машка зашипела и оцарапала нос щенка. Кошкина агрессия не возымела должного действия. Айна не испугалась. Наоборот, закаленная в драках с многочисленными членами своего помета, она громко залаяла на Машку, чем сразу сбила у кошки спесь и вызвала уважительную заинтересованность – природное кискино любопытство взяло верх над врожденным кошачьим превосходством. Подумав немного, Машка в мыслях удовольствовалась тем, что перед ней несмышленое дитя, она же – умудренная жизненным опытом дама, хоть и весит, как этот новоиспеченный собачий отпрыск.

      Кстати сказать, они потом отлично спелись и прожили жизнь душа в душу. Айна никогда не обижала Машку, часто с ней советовалась, прикасаясь носом к ее носу, а Машка даже уступала Айне вареные куриные головы, которые очень любила.

      Куриные головы кошке давались в помещении санузла, чтобы их не отняла борзая. Но Айна, учуяв запах голов и заприметив их перемещение, тут же принималась скулить и лаять у двери. Тогда – исподволь я наблюдала это неоднократно – в дверное отверстие размером с небольшое блюдце, сделанное специально для Машки, высовывалась ее голова. В зубах кошка держала одну из двух полученных куриных голов. Она озиралась по сторонам, чтобы убедиться, что ее не засекут хозяева. Убедившись, что тех поблизости нет, она быстро выплевывала куриную голову под нос Айне и скрывалась в санузле. Борзая с невыразимой благодарностью, написанной на морде, поглощала кошачий подарок, а опасные кости, к счастью, оставляла на полу. Куриных голов было всегда две, и до появления Айны Машка съедала их сама. Они были ее порцией, ее нормой. Что же двигало кошкой, когда она обделяла себя в еде?

      Не исключено, что