Вечная зима. Андрей Борисович Бархатов

на стороне волколаков, да? Вы на их стороне? Вы в одиночку добрались до селения, преодолев снежные моря, так почему же вы не смогли спасти моего отца?!

      – Я, – заикнулся Акамир. – Мои попытки спасти твоего отца и всех своих доблестных воинов оказались тщетными. Судьба не позволила мне умереть. Она подавила мою волю пожертвовать собой, ради них. Прости меня, дорогой Януш, сын смелого и храброго Добромира. Жизнь – мой рок.

      – Да что вы заладили о жизни! – гневался Януш. – Не говорите больше ни слова! Лидер из вас, как воин из дряхлого старика! Ненавижу вас! Ненавижу!

      – Прости меня, – Акамир опустился на колени и склонил голову. – Ради всех существующих и существовавших богов…прости меня, дорогой Януш.

      – Не прощу я вас! Никогда и ни за что не прощу! – надрывал глотку ребенок, после чего толкнул Акамира, однако своим же действием был отброшен назад. Пылкая грудь воина даже не шелохнулась. Разгневанное дитя заперлось в своем доме и ещё долго рыдало.

      Слезы Януша были так пронзительны и горестны, что сам Акамир проявил чуткость и пустил слезу, которую никогда бы прежде не подпустил к себе. Адела крепко стиснула мужа в своих объятиях, но не разделила его скорби, сказав лишь, что он сделал достаточно для Вержавска и воинов его. Однако Конрад, сын их, не стал открыто радоваться прибытию Акмира. Кроткий и весьма чувствительный Конрад не любил жесткого и аскетичного отца. Акамир воспитывал в нем воина, однако мальчишка совсем не тяготел к этому пути. Мать и вовсе не вмешивалась в их отношения, но безмолвие её было несомненным принятием стороны Акамира. Несмотря на все эти трудности, Конрад очень любил отца, хотя порой избегал его, дабы не нарваться на упреки в отсутствии воинского духа.

      Конрад отправился к Янушу, с которым здорово сдружился за время пребывания в Воино. Они проговорили чуть ли не до самой ночи, обсуждая возвращение Софии и Акамира, погибель Добромира, нападение волколаков и даже сошлись в недовольстве устройством Воина и в частности Ингой. У слишком она была легкомысленна и беспечна, а при нашествии волколаков она бы явно бежала из селения чуть ли не первой. А воины здешние – вовсе не воины, а их подобие. Да они ведь все здесь помрут, столкнувшись даже с одним волколаком.

      Ближе к утру Януш вдруг предложил Конраду идею безумную, но, по его мнению, единственно правильную в данной ситуации.

      – Уж не могу я боле здесь оставаться, дорогой Конрад, – говорил Януш. – А ведь может нам действительно стоит отправиться в наши земли и основать там свое селение? Мы восстановим Вержавск и восстановим наше житие. Мы привлечем всех местных детей, и они пойдут за нами на запад. Мы обучим их сражению, обучим выживанию. Мы создадим армию, способную сокрушить волколаков и тем самым не позволим эпохе Заката подойти к концу!

      – Сладко же ты все сказал, мой друг Януш, – мечтательно протянул Конрад. – Однако же, как мы увлечем за собой кого- либо? Коренные селяне навряд ли согласятся променять чистоту на грязь.

      – Они стремятся