Студент факультета любви: недописанная курсовая. Юрий Сергеевич Полянский

её сильно клонило в сон. – Пшли, пшли…

      – Настоящее, – но я решил идти до конца, – где настоящее ведро?

      – На балконе, – ответила Ника, не поднимая головы, – пойдём, покажу.

      – Всё покажешь. Но для начала, – я перекинул левую руку Ники через себя, – покажи мне свою комнату. Идём.

      Мы вместе пошли по коридору. Я как будто тащил на себе раненого солдата.

      Точное попадание алкоголя в мозг.

      Ника громко плюхнулась на скрипнувший матрас и опустила одну ногу на пол. Я приподнял её и положил на кровать, искренне надеясь, что родители Ники не проснулись от этого шума. Хотел ещё укрыть, но Ника уже отключилась, лёжа прямо на одеяле. Я решил, что, возможно, так даже лучше – немного прохлады поможет организму восстановиться, и выключил свет.

      Всё же её стоило укрыть: утром-то родители проснутся и увидят… Вот это.

      В тот момент я не мог рассуждать так, как ты сейчас. Она не успела замараться, поэтому можно было сослаться на большую усталость.

      Это уже лучше, чем опьянение.

      Мне предстояло путешествие в страну зелёных вод.

      Проходя мимо двери родительской комнаты, я на секунду задумался об особенности сна работающего человека: такого разбудит только будильник, заведённый на одно и то же время.

      И то не всегда.

      Вантуза нет. Ёршик весь вымок, прямо как и я.

      Не помня точно, как звучал совет отца – так и нужно делать или же это всех погубит – я решил последовать ему и вытащить бумагу… Вручную. В прямом смысле.

      Ты имеешь ввиду?..

      Да, я сунул руку в унитаз и попытался дотянуться до плотины. Но бумагу нужно куда-то выбросить: в мусорное ведро уже нельзя – слишком подозрительно. К тому же утром отец Ники мог захотеть вынести пакет с мусором, и тогда всё пропало. Пакет с мусором. Пакет. Точно! Я зашёл в кухню, открыл деревянную дверцу под раковиной: рядом с почти доверху забитым ведром, внизу, лежал синий свёрток – джекпот!

      Описывать дальнейшее во всех подробностях я не буду, не переживай. Скажу только, что теперь без проблем смогу помыть любой унитаз – брезгливости как не бывало.

      Итак, спустя сколько-то минут (я уже потерял счёт времени) передо мной лежали синие пакеты, заполненные размякшей бумагой и водой из унитаза: сначала пришлось несколькими пакетами зачерпнуть хоть немного воды, чтобы засунуть руку и сберечь при этом рукава майки.

      Точнее, хотя бы рукава.

      И, конечно же, я не мог просто оставить всё на балконе или где-то ещё – слишком уж рискованно. Я сложил пакеты в металлическое ведро, ручка которого несколько раз предательски скрипнула, и поставил рядом с дверью. Обулся, открыл верхний замок. Ключи! Чёрт, ключи – я наконец вспомнил, что вообще-то нахожусь не у себя дома. Нельзя оставлять дверь открытой. Может, ключи Ники лежат в кармане её куртки? Повезло – они действительно были там.

      Лишённый привилегии выбирать одежду, я шагнул в подъезд прямо так, в одной майке и джинсах. И знаешь, что? В три часа ночи даже весна не такая уж тёплая.

      Да, выяснилось, что на унитаз и дальнейшую уборку у меня