Одинокая волчица. Знак богини. Инесса Новицкая

обратил на это внимания.

      – Тебе пора, Волчица! Время идет!

      – Пока, Лара! – крикнула Каролина, уходя вслед за воином обратно в замок Магистра.

      – Пока… – прошептала Иллариона. Она медленно махнула сестре рукой. Только бы не расплакаться сейчас, только бы сдержаться! Лара резко повернулась к мужчине, облаченном в алую тогу, и требовательно посмотрела на него

      – Да помогут вам Духи. – попрощался с девушкой Ферруан, поставив таким образом точку в разговоре.

      Лара кивнула, принимая его пожелание к сведению. Она спрятала яхоты в складках своего платья, легко вскочила на коня и, оглянувшись на магистра, сказала:

      – Вы бы попробовали сами хоть к кому-то привязаться. Это был бы для вас крайне полезный опыт.

      И ускакала.

      А Ферруан все смотрел ей вслед.

      – Какова, а?…то, что нужно, не правда ли?

      И юноша, который уже вернулся из замка, проводив Кару, кивнул.

      –Только согласится ли она?

      2 глава.

      Иллариона с детства любила дождь. Особенно – перед сном, лежать и слушать, как моросит по крыше. Будто колыбельная – настоящая, живая музыка… Да, Лара, как и почти каждый житель Приэля, любила дождь. Особенно после жаркого палящего солнца, неожиданное изменение погоды в такие минуты казалось настоящим счастьем…

      Но не всегда и не везде. Сильный дождь, который идет сейчас, приносит больше вреда, чем пользы. Мешает идти, да и грязи от него! Дороги, особенно тропинки в лесу, размываются, и передвигаться трудно не только людям, но и лошадям. А в лесу укрыться от дождя толком негде, особенно в том молодом лесочке, где старые высокие деревья уже были срублены жителями деревни, а новые ещё не выросли до того, чтобы прикрыть путника от дождя.

      Именно поэтому Иллариона Ванн-Хейк была так раздражена. Сначала Черный Сопх, теперь вот, дождь. И это раздражало её ещё больше.

      Лес не спасал. Лошадь с трудом шла, поэтому Лара спустилась и вела животное, крепко держа его. Одним словом, дорога была просто ужасная. Но тем не менее Волчица шла, не останавливаясь и не прекращая бурную мыслительную деятельность. Она строила планы, но не с целью решить, что делать дальше. Она старалась сдержать слезы. Она практически не чувствовала голода, хотя ела давно, да и о том, что немало замерзла, даже не догадывалась. В голове билась мысль, словно птица, посаженная в клетку. Родители мертвы.

      Родители! Восемь букв. Два человека. Три жизни, связанные между собою навсегда – мамы, папы и ребенка…

      Кто-нибудь может сказать, что это не про Иллариону Ванн-Хейк. Что у неё нет родителей, о чем свидетельствует постфикс… но лучше этим людям промолчать. Потому что Оливер и Юлиана Ванн были для Лары намного большим, чем просто опекунами.

      Она их любила. Нет, не в прошедшем времени. Она их любит и сейчас. И пока она жива, они будут с ней – в сердце.

      Когда-то, когда в Приэле умер один старый дед, которого все считали своим родственником – прелестный дедушка, всех любящий и помогающий каждому – Лара впервые поняла простую вещь. Настолько простую и понятную для тринадцатилетней