Убийство на улице Фельмана. Гоар Маркосян-Каспер

всем туловищем.

      – Что-то случилось? – спросила она.

      Кольберг выразительно кивнул.

      – Что же?

      – Умерла Ану Туксам, – сказал он, подчеркивая голосом каждое слово. – Там, на чердаке, перед самым началом собрания. Которое, естественно, отменили.

      – От чего умерла? – спросила госпожа Кольберг хладнокровно.

      – По-видимому, разрыв сердца.

      – Как может разорваться то, чего нет? – спросила она саркастически.

      Юхан пожал плечами.

      – Так-таки упала и умерла?

      – Так-таки.

      – Без всякого повода?

      – Это как сказать, – ответил Кольберг многозначительно. – После того, как выпила стакан вина.

      – Стакан вина? – Госпожа Кольберг подумала, потом обронила: – Юхан! А ты уверен, что?… – Она не договорила до конца, но муж ответил после небольшой паузы:

      – Нет, не уверен.

      – Честно говоря, я по делу, – сообщил Андрес, опрокидывая в чашку посудину со сливками, отказаться от кофе он был не в силах, но застарелая язва заставляла его заливать любимый напиток такой дозой молочного жира, что вкуса того почти не ощущалось; что за беда, говорил он беззаботно, главное, что кофеин поступает куда следует.

      – Какому делу? – полюбопытствовала Диана.

      Калев промолчал, выжидательно глядя на двоюродного брата. Тот заглядывал к ним нечасто, собственно, кто ныне и к кому может зачастить, все вкалывают до посинения, если, конечно, их не попросят с работы. В былые времена Андрес занимал солидный пост в прокуратуре; после, когда от не внушавших новой власти доверия советских кадров принялись избавляться, мало считаясь со знаниями и способностями, прежнюю должность он потерял, но работу, как таковую, сохранил, и если для него самого что-то в корне или, по крайней мере, в денежном выражении, изменилось, то для посторонних, к которым, увы, приходится отнести и близких родственников, за исключением разве что жены и детей, все оставалось по-старому, они знали, что Андрес ловит убийц и грабителей, так он и теперь их ловил, делая это на свой обычный манер денно и нощно, и встречаться с ним удавалось не чаще, чем десять лет назад, а именно, дважды или трижды в год, по дням рождения.

      – Не догадываетесь? – спросил он между тем, и Диана оживилась.

      – Ану Туксам, – сказала она уверенно. – Так это все-таки убийство?

      Андрес кивнул.

      – Ага! Я так и думала. Отлично.

      Калев хмыкнул. Диана оглянулась на него и смутилась. Позавчера вечером, когда вернувшийся в сопровождении пары белых халатов (с соответствующим содержимым, конечно) председатель товарищества Тийт Тамм удивленно сказал: «Почему вы до сих пор тут? Собрание, понятно, переносится, можете расходиться», и народ потянулся к выходу, Диана хотела уже указать ему на подозрительные обстоятельства происшествия и намекнуть, что в подобных случаях лучше задержать всех свидетелей на месте возможного преступления, но передумала, знала, что муж ее за такую выходку по головке не погладит. Теперь она испытывала вполне законное чувство удовлетворения, но…

      – Я не к тому, что меня это убийство радует, – стала