От Камчатки до Калининграда. Лев Мачулин

И добро еще, если идти удобно, а если это сплошные косогоры? Вот и мы с Шурой, вместо того, чтобы спокойно двигаться по низам сквозь необременительно-жиденький лесок до самого взлета непосредственно перед Западным цирком, совершенно неоправданно сразу набрали метров сто высоты прямо от лагеря и затем мучительно долго поочередно траверсировали склоны обеих тахтарвумчорр-ских цирков. Даже заметив, что делаем что-то не то, мы так и не спустились вниз – жаба за набранные метры давила!

      Еще издали было видно, что привлекший нас кулуар полностью оправдывал свое название. Наискосок, слева направо врезаясь в тело горы в ее нижней части, выше он закладывал лихой вираж и на вершину выходил уже справа налево, причем смена направлений было столь резкой, что верхняя часть маршрута оказывалась скрытой за скальными уступами и рассмотреть ее можно было только подойдя непосредственно под сам маршрут и даже немного поднявшись по нему! И мы упорно продвигались вперед, не сводя глаз с заветной цели.

      Вблизи кулуар Зигзаг понравился мне еще больше. В отличие от грубовато-мощного Лавинного кулуара, Зигзаг, благодаря своему причудливому изгибу, был невыразимо, летяще грациозен, обладал какой-то особой кокетливой утонченностью, словно девица на выданье. Задрав головы, мы продолжали подбираться все ближе, однако по-прежнему никак не могли рассмотреть, что же ждет нас там, за поворотом. Пришлось, оставив рюкзаки и лыжи, приступить к довольно продолжительному подъему по крутому снежному склону. И лишь забравшись достаточно высоко, практически до входа непосредственно в кулуар, нам удалось немного заглянуть вглубь его верхней части.

      Убедившись, что кулуар, по крайней мере, проходим до конца, мы единодушно решили признать рекогносцировку успешно завершенной, после чего вернулись к оставленным внизу лыжам и быстро перебрались в другую часть цирка, где еще раньше Шура обратил мое внимание на обилие натечного льда, покрывавшего скалы. Теперь мы возвращались туда, чтобы провести ледовые занятия на наиболее подходящем для этого рельефе.

      Здесь последует небольшой экскурс в прикладную гляциологию. Прежде всего, надо сказать, что лед, из которого состоят все многокилометровые ледники, покрывающие высочайшие горные вершины – это далеко не то же самое, что лед на какой-нибудь замерзшей речке. Прежде всего, потому что образуется он не при замерзании воды сразу в соответствующем объеме, а из выпадавшего на рельеф снега, в случае, если последний не успевает растаять в теплый период года. Образование льда из снега – процесс длительный и сложный. Вначале образуется так называемый фирн – крупнозернистый, сильно уплотненный снег, который, собственно, снегом уже не является, но и до состояния льда еще не дотягивает. Ну, а еще через несколько лет из него получается уже вполне монолитный фирновый лед – однако от привычного нам льда, именуемого у альпинистов «натечным» (пример такого льда – обыкновенная сосулька) он все-таки здорово отличается. Во-первых, он практически непрозрачный, а во-вторых, в отличие от хрупкого натечного