Огненный город. Юлия Венедиктова

из книги. Страницы пожелтевшие, пахнут гарью.

      – Какое кощунство! – возмутилась она и огляделась. – Чья это работа? Кто забыл?

      Столовая продолжала гудеть пчелиным ульем, не обращая на свершившееся преступление никакого внимания.

      Тогда Елена Дмитриевна присела на стул и присмотрелась. Буквы были незнакомые. Учительница понятия не имела, на каком языке написаны слова.

      Хотя постойте… Язык-то был неизвестный, но нечто подобное уже попадалось ей на глаза. В прошлом месяце Елена Дмитриевна обнаружила в своём почтовом ящике брошюрку с точно такими же буквами. А две недели назад ещё одну ей под дверь подсунули.

      – Тарабарская грамота какая-то, – проворчала она, кончиками пальцев перелистывая странички.

      Ей, как словеснику, всё это было крайне интересно, но только позже, не сейчас, в свободное от отнимающей все силы работы время.

      Елена Дмитриевна сунула находку подмышку, и, дожёвывая на ходу сосиски, направилась в учительскую.

      В учительской она заглянула в компьютер. В почтовом ящике бултыхались несколько писем от особенно ответственных родителей. Остальные родители скромно промолчали. Елена Дмитриевна расценила это молчание как согласие прийти сегодня в школу.

      Звонок на урок застал Елену Дмитриевну врасплох – у неё никак не сходился электронный пасьянс. Досадно вздохнув, она поспешила наверх, в свои законные владения, с портретами Пушкина и Лермонтова на стенах. Десятый «А» с недовольными физиономиями толпился у двери – мол, что вы у нас драгоценное время от уроков отрываете своими опозданиями?! Но Елена Дмитриевна понимала, что недовольные выражения эти лица приобрели, как только она появилась на горизонте.

      В классе было свежо, даже прохладно.

      – Одинцов, закрой окно, – велела Озерова и заметила на столе то, чего раньше здесь не было и никак не могло оказаться.

      Толстенная книжка, ну словарь Ожегова, ни дать, ни взять, только обложка изысканная, богатая. С вензелями, вышивкой, котом или лисом на обложке, у которого глаза-камешки явно драгоценные, а на лбу третий глаз большой, на изумруд похож. В камнях учительница средней школы разбиралась плохо, и в целом относилась к ним демонстративно равнодушно. В ювелирные магазины не заглядывала – ну чего душу травить камнями? Если только это не кирпич на голову, тогда равнодушие как рукой снимало. К счастью, кирпич угрожал жизни Елены Дмитриевны только один раз, и не нанёс повреждений.

      Внутри книги страницы беленькие, лощёные, будто никто и не трогал их ни разу. Но как же никто не трогал, если не хватает без малого пятидесяти страниц?! Выдрать страницы из такой книги – это… это чудовищно!

      Елена Дмитриевна приставила найденные в столовой листки к пустому месту, без клея, просто приставила, чтобы проверить свою догадку. А они по размеру подошли и… срослись с книгой. А как только срослись, сразу испарилась с них желтизна, выровнялись измочаленные уголки. Секунда – и не разберёшь, что пахло гарью, а что глянцем блестело.

      Кот-лис на