Огненный город. Юлия Венедиктова

Анфису ему предоставили сразу в шапке, и вообще он был не очень-то наблюдательный. Из-под шапки кокетливо выбивалась одна прядь, самая длинная, и этого папе хватило, чтобы вдоволь полюбоваться своей красавицей дочкой и купить ей шоколадку.

      Папа Грелкин зашёл в школьный вестибюль и огляделся. Сколько лет он не был в школе, а ничего не меняется, подумать только! Даже охранник на рабочем месте отсутствует, а говорят ещё, что меры безопасности теперь усилены.

      Найти нужный кабинет не проблема, для начала нужно было решить, куда определить Анфису, не тащить же её с собой.

      Папа Грелкин стал заглядывать в каждый кабинет по порядку, зажмуривался и слушал свой организм. Но организм не откликался ровным счётом ни на какое помещение. Зато Анфисин организм откликался на все кабинеты сразу.

      Особенно на кабинет географии, где во всю стену висела красивая голубая карта, а на столе стоял глобус. Но там шёл урок и непрошеных гостей попросту вытолкали за порог.

      Особенно на кабинет биологии, где в углу стоял симпатичненький скелет. Но там тоже шёл урок и с непрошеными гостями поступили точно так же.

      Особенно кабинет музыки, чьи просторы бороздил величественный рояль-корабль.

      Особенно физкультурный зал. Он заинтересовал и папин организм тоже. Оба организма немного попрыгали на матах, повисели на канате и поперекидывали мяч со старшеклассниками.

      Мимо медицинского пункта, пахнущего бинтами и валерианкой, организмы прошмыгнули как мышки.

      И, вжившись в роль, совсем по-мышиному оказались в столовой.

      Сначала папа Грелкин решил оставить дочку именно там, в компании с беляшами и ватрушками, но потом передумал и отвёл её в библиотеку. К счастью, там заседала милая тетёнька с прической, похожей на взбитые сливки. Тётенька обещала присмотреть за Анфисой, и папа Грелкин со спокойным сердцем отправился искать Озерову Елену Дмитриевну.

      Глава третья,

      в которой все нужные дороги пересекаются

      1.

      Озерова Елена Дмитриевна завела родителей в класс и подождала, пока те рассядутся. Ну, совсем как ученики, и не отличишь. Грелкина и Кузькина даже уселись вместе и шушукаются, совсем как сыновья.

      – А ну-ка цыц! – сказала она громко и, когда родители притихли, начала говорить речь. Заранее ничего она не готовила, да и день был сумасшедший, не до того было. Поэтому говорила экспромтом, о том, что в голову приходило. О первом сентября, о недавно прошедшем дне учителя, о деньгах на ремонт класса, и на прочие подарки учителям, об учебниках и успеваемости, о модном плащике Кузькиной мамы. Хотя нет, о плащике она только думала, разглядывала, но промолчала.

      Когда доставала классный журнал, чтобы наглядно продемонстрировать предкам успеваемость ненаглядных отпрысков, Елена Дмитриевна почувствовала, что чего-то не хватает.

      Чего-то совершенно опредёленного. Исчезла книжища с кото-лисом на обложке.

      «Как появилась, так и исчезла», – подумала Озерова с некоторым облегчением. – «Наверняка ученики баловались. Но если она ещё когда-нибудь