Меньше воздуха. Мария Потоцкая

две недели у меня был день рождения, который я уже встречал вместе с ним у меня дома. Баба Тася напекла пирогов с яблочным вареньем, которое она как очумелая варила весь сентябрь. Она была подозрительно добродушной, подарила мне денег и предлагала позвонить моим друзьям из Василевска, может быть, кого-то смогли бы привезти родители на праздник. Но они мне были не нужны, поэтому я позвал одного Борю, а на деньги мы накупили сигарет, которые называли запасами на зиму. Я думал потратить их или подкопить на что-то более значимое, но велосипед у меня уже был, мамы не было, а книжки я мог бы взять и в библиотеке.

      Мне хотелось поразить Надю своими знаниями про искусство, поэтому я зачитывался книгами по этой теме и сквозь скуку старался разбудить в себе интерес к ней, не пропускал ни слова. Вскоре я всем сердцем полюбил Врубеля и немного влюбился в Серебрякову. О своем увлечении я особенно не распространялся, потому что вряд ли кто-то, кроме Нади, смог бы это оценить. Отчего-то я скрывал это и от бабы Таси, и когда она спрашивала меня, что я там читаю в библиотеке так долго, я отвечал ей, что про войну.

      После моего дня рождения баба Тася подошла ко мне.

      – Федор и Соня, родители твоего друга, законченные алкоголики. Может, тебе стоит лучше выбирать друзей.

      Баба Тася прожила в Зарницком всю жизнь, поэтому знала весь город на несколько поколений назад. Но я знал настоящего обезумевшего алкоголика, Толика, для него-то на самом деле все закончилось. День состоял не просто из поисков еды, которые согласно охотничьим инстинктам, могли увлечь, а из непрекращаемых призывов пожрать. Родители Бори казались не такими, у них была работа, они пили много, но когда я их видел, они почти всегда выглядели скорее веселыми, легкими, чем злобными алкоголиками с улиц. Баба Тася оказалась снова неправа, и после этого я окончательно перестал ее слушать.

      А Боря Синюгин стал моим самым лучшим другом, и, несмотря на то, что баба Тася боялась, что он потащит меня на дно, он был моим спасательным кругом из болота отчуждения, в которое я себя загонял после смерти мамы.

      Глава 4. Княжна Тараканова

      Несколько раз в год мы с бабой Тасей посещали кладбище, все лето она пыталась найти для меня работу на ее садовом участке, и изредка я ходил с ней в магазин, чтобы донести сумки. Уличные контакты на этом заканчивались, а домашние казались еще безличнее. Каждый занимался своим делом, не нужно было идти бок о бок и ориентироваться на другого. Иногда баба Тася говорила о том, что я должен стать нормальным человеком, поэтому она кормила меня три раза в день: она считала, что этого было достаточно, в с остальными аспектами своей жизни я должен разобраться сам.

      Выходило по-своему, время после школы я проводил дома у Бори или же вместе с ним лазил по стройке или по лесу. В Зарницком все друг друга знали, поэтому нам постоянно приходилось скрываться по гаражам и подворотням, будто бы мы стали мышами, случайно вырывшими норки на грядке. Нас гоняли, потому что мы были вредителями, мы курили, кидались