Niksen. Голландское искусство ничегонеделания. Ольга Меккинг

соблазн назвать чтение, просмотр Netflix или зависание в соцсетях «ничем». Когда кто-то спрашивает нас в такой момент: «Эй, чем ты занимаешься?» – мы часто отвечаем: «Ничем!» Но книги или Netflix – не никсен.

      «Люди думают, что делают перерыв, когда на самом деле это не так. Они просто переходят от одного отвлекающего фактора к другому: от рабочего контекста к погружению в телефоны на десять минут или около того. Так мы все время отвлечены чем-то», – говорит специалист по продуктивности Крис Бэйли.

      То, что мы делаем онлайн, – не «ничего». Это работа, нетворкинг, поиск информации или прокрастинация (как у меня сегодня, когда я застряла на просмотре смешных видео).

      То же самое можно сказать о телевидении. Оно может быть развлечением, расслаблением, способом развеяться или узнать что-то новое, но не никсеном. Это важное разграничение, потому что я не утверждаю, что следует заменить развлечения на никсен. Соцсети нужны нам не без причины. И не без причины мы пересматриваем все шесть сезонов «Хора» (или только я так делаю?). Эти причины важны, и мы имеем на них право.

      Как мы говорим об этом

      Первый шаг к пониманию и принятию силы никсена – осознать, как мы оцениваем ничегонеделание и как говорим о нем. Подумайте, когда вы используете слово «ничего»? Мы склонны говорить о ничегонеделании, как будто стыдимся его, особенно в сравнении с работой. «О, это ничего», – скажем мы тогда, когда, по нашему мнению, должны были бы работать, а не прокручивать ленту в Facebook. Слово «ничего» часто превращается в «не важно». Или еще хуже – «нежелательно». Представьте себе ребенка, который говорит, что «ничего» не сделал, когда ваш любимый ковер весь в шоколаде и крошках, а дорогие конфеты, которые вы купили себе, куда-то пропали.

      «Это кажется негативным термином, не так ли? Люди говорят: я такой ленивый или обвиняют друг друга в лени», – отмечает Сэнди Манн, британский психолог, возвращая лень в уравнение. Но лень не всегда плоха, «потому что иногда мы скажем: “У меня было такое ленивое утро”, и это воспринимается как нечто хорошее». Лень доставляет беспокойство, считает Манн, «только когда ее слишком много».

      Когда моя статья про никсен в New York Times распространилась, люди отовсюду спрашивали у меня совета, как найти больше времени для никсена. «Я не знаю, – обычно отвечала я, – присядьте на пять минут и просто сделайте это!» Боюсь, мой совет не очень полезен. Ничегонеделание не приходит само по себе.

      «Просто сделайте это» оставляет без внимания важные вопросы. Почему мы не можем ничего не делать? Почему это так трудно? С тех пор я пересмотрела эту часть совета. Когда меня спрашивают сейчас, я отвечаю: «Просто сделайте это, когда можете. И не переживайте, если это невозможно, или очень сложно для вас, или удается только на несколько минут. Попробуйте и посмотрите, работает ли никсен для вас. И помните, даже пары минут достаточно».

      Одна из причин, почему никсен – это так сложно, заключается в том, что мы испытываем стыд, если предаемся очевидно непродуктивной активности. Мы придаем мало значения