Океан в изгибах ракушки или Синяя рыба. Валерий Игоревич Саморай

не три года! – возмутилась девочка, а потом, немного подумав, добавила: – но мишек я люблю.

      На следующее утро будить пришлось самого Гаврона. Стучал Пар долго и громко, потому что днём должен был приехать торговец, и к его визиту бедняк решил прикончить все свои запасы спиртного.

      – О, сосед, здорова! Ты чего-то хотел?

      – Да, здесь накануне двое дома ломали. Костры разводили. Ты ничего об этом не знаешь?

      – Ой, да кому нужно это старьё! Заблудился может кто, – отмахнулся Гаврон.

      – Вчера тоже заблудился? – резко выпалил Пар.

      – Они и вчера чего-то жгли? – протирая глаза, спросил Гаврон.

      – Я же говорил, вчера один был. И в костёр прыгнул. Я думал, это был ты.

      – Нет, я не… погоди. В костёр? – похмелье как рукой сняло. – Значит, они вернулись.

      – Кто вернулся?

      – Мотыльки. Странные типы. Тебе лучше с ними не пересекаться.

      – Они опасны?

      – Опасны? Нет, совсем нет. Но от них становится жутко. Ты ещё увидишь. Главное, за ними в костёр не прыгай. Ой, не понравится тебе это. Так, где моя бутылка? Без неё я отказываюсь отвечать на твои расспросы.

      Он вошёл внутрь, приглашая за собой Пара. Перебрав пустые тары, он таки нашёл на донышке остатки водки и поспешил их принять внутрь.

      – Зачем они прыгают в костёр? – спросил Пар.

      – Хотят вспомнить, – безразлично ответил Гаврон.

      – Что вспомнить?

      – Всё! Кто они, откуда они. Кто мы все. Парень, лучше не спрашивай. Знал бы ты, чего мне стоило это забыть, не задавал бы глупых вопросов.

      Поймав на себе недоуменный взгляд гостя, Гаврон пояснил:

      – Да, я тоже прыгал в этот костёр. Не спрашивай зачем – я и сам не знаю. Они как будто гипнотизируют тебя. Они ничего не говорят, но так на тебя смотрят, так… странно, так… по-доброму. И ты начинаешь им верить. Ты готов каждого из них назвать своим другом. А потом, когда они начинают заходить туда, невольно появляются мысли: а что, если и мне пойти за ними. Терять мне было нечего, и…

      – Ты бросился в костёр? – ужаснулся Пар.

      – Не в первую ночь. И даже не во вторую. Они странные, я говорил тебе. И однажды я решился. А потом… – он выдохнул.

      – Было больно? – поинтересовался Пар.

      – Нет, – протянул Гаврон, не отрывая иступленные глаза от плинтуса. – Я просто проснулся поутру, но только в этот раз я всё помнил. Я скупил тогда у извозчика весь алкоголь. Всё, что было. Я отыскал все свои запасы и заначки. И я выпил в тот день всё до последней капли. И знаешь, что я тебе скажу? Это помогло. Эта чудесная жидкость в буквальном смысле выжгла у меня все воспоминания, будто их и не было, оставив разве что редкие ночные кошмары. Если бы я мог, я бы наложил на себя руки в тот день. Но я знал, что это бы ничего не изменило, не имело никакого смысла. Я бы не выбрался из того кошмара. А это зелье меня вылечило.

      Он поднялся со стула и принялся одеваться.

      – Если они вернулись, я затарюсь пойлом. На всякий случай. И ты, если что – обращайся. А девку свою подальше от них держи. Она у тебя как будто доверчивая слишком. Не к чему это ей.

      И