Вся его жизнь. Александр Олегович Богданов

слова излишне ясно, и это можно было принять за издевку.

      – Оговорилась, – Татьяна ответила так, будто хотела поскорее закончить разговор.

      Повисла пауза, во время которой Татьяна ждала, что Иван извинится за свое невнимание к ее здоровью. Она почему-то вдруг стала жалеть, что он не интересуется ее здоровьем, хотя оно у нее было превосходным.

      – Что же ты не спросишь, как я сходила в женскую консультацию?

      Женские консультации для того времени были делом новым. У Ивана это словосочетание вызывало смех, он представлял себе старух на завалинке. Сейчас он должен был подавить в себе улыбку, хотя в нем тут же растеклось веселье.

      – Проконсультировалась? Что сказали?

      – Взвесили, живот измерили. Опять сказали, что по всем признакам роды будут в начале октября.

      – Может, и правда?

      – Не знаю, что и думать. По моим расчетам – середина сентября это самое позднее.

      – Новолетие по-церковному.

      – Ну, знаешь, Ваня! Ты меня не перестаешь удивлять. То советское – это ваше, то новолетие церковное вспомнил. Шутишь?

      – Нет. Просто вспомнилось.

      – Так что ты скажешь, если домработницу наймем?

      – Я понимаю, надо нанимать. Только грустно это мне. Когда я без матери стал жить, мне кухарка готовила. Хорошо готовила, может быть даже лучше, чем мать, только мамину пищу я бы ни на какую другую не променял.

      Таня успела обидеться, но быстро отошла: Иван потерял всех родных, может быть даже навсегда, и чувства его были понятны. Таня даже немного всплакнула. Она обняла Ивана, потом потихоньку вышла из комнаты, и через два часа она кормила вторым запоздалым ужином Удомлянцевых и Кирпичникова. Во время этого ужина было решено нанимать домработницу. Ваня сидел счастливый, потом, когда уже все спали, он, уже лежа в кровати, долго рассказывал жене о том, как они будут жить, о том, как у него хорошо складывается на работе, о том, какая красавица у него жена, хоть и через чур идейная. И всю оставшуюся ночь Татьяна не могла уснуть, поскольку не могла освободиться от жарких объятий Ивана. Даже во сне он не отпускал ее от себя.

      Наступил май. В квартире Удомлянцевых появилась домработница. Найти ее оказалось делом затейливым. Она должна была быть честной и работящей. С улицы не возьмешь, без рекомендаций не обойтись. Рассматривались 2 варианта: домработница живет у себя, а работает у Удомлянцевых, и домработница живет у них в квартире. Второй вариант был предпочтительней, поскольку платить пришлось бы меньше, и работница всегда была бы на виду – не пьет ли, с кем общается. Прежние, старорежимные связи и Удомлянцевых, и Кирпичникова были порушены. Многие бежали из России и даже были убиты, а оставшиеся предпочитали не общаться, то ли презирая тех, кто продался большевикам, то ли опасаясь презрения к себе. Ивану же возобновлять свои старые связи было опасно. Можно было бы спросить на Путиловском среди рабочих или учеников Тани. Большинство из них были из деревень и имели родственниц, которые могли бы работать по дому. Но сама идея нанять домработницу свидетельствовала о барском отношении к жизни