Последнее дело инспектора Палмера. Павел Сергеевич Маруненков

эля. Поискав за столиками своих верных товарищей, он обнаружил, что Джон и Саймон по традиции разместились за их любимым столиком. Расположенный недалеко от сцены, он позволял обращать внимание на стоящие выступления и в то же время был прикрыт от общего шума поднимающейся на второй этаж широкой деревянной лестницей.

      Подойдя ближе, Эдмонд заметил, что возле Саймона сидит смазливая блондинка с отсутствующим взглядом. Она приклеилась к нему вплотную и восхищенно смотрела своему избраннику в рот. Рядом с Джоном на столе уже стояли две глиняные кружки, увенчанные толстыми пенными шапками.

      – Всем привет, – поздоровался Эдмонд и опустился возле Джона.

      – Дошел-таки до товарищей! – с наигранной обидой произнес Саймон, но широкая улыбка и довольный взгляд говорили об обратном.

      Джон лишь добродушно улыбнулся и протянул руку.

      При взгляде на Саймона в глаза сразу бросались невероятно атлетическое телосложение и задорный, но опасный взгляд профессионального мастера боевых единоборств. Эдмонд мог биться об заклад, что Саймон был способен на любой подвиг – сесть на шпагат, поднять тяжеленную гирю сто раз или пройтись по натянутому канату. Саймон был спортсменом до мозга костей и имел звание мастера спорта по древнему боевому искусству тэй-го.

      Джон работал на кафедре нечеловеческой разумной жизни. Жизнь эта состояла из сексуально озабоченных сатиров, вечно пьяных леших, обворожительных ведьм и целой армии безобразных чудищ, обитающих в глубоких ущельях и непролазных чащах Таинственного леса. Непростой объект исследований требовал сомнительных методов, использование которых и привело к навешиванию на Джона и его коллег ярлыков маргинальности и антинаучности. Доказывая наличие у представителей нечистой силы иррационального мышления, Джон с коллегами пришли к неожиданному выводу. Они выдвинули тезис, согласно которому понять разум чудовищ рациональными методами вовсе невозможно. Такая позиция на первых порах вызывала удивление и порывы агрессивной научной критики. Но Джон проявил такое упорство в отстаивании своей точки зрения, что руководство Института махнуло рукой, а к сотрудникам кафедры прочно прилипла дурная слава.

      Как это ни банально, с ребятами Эдмонда свела работа. И Джон, и Саймон в свое время становились участниками межрасовых конфликтов. Вспыльчивый и быстрый на удар ногой в ухо Саймон решил померяться силами с одним демоном. Джон же был участником пьяной драки с каким-то сатиром. Так как сатира нельзя было причислить к людям, то бюрократический механизм направил материалы этой потасовки в Отдел Эрика Дельмонта. Джон сразу привлек внимание Эдмонда потрясающим даром рассказчика, соединенным с глубокими познаниями об удивительном бытии нечистой силы. Саймон же обратил на себя внимание нацеленностью на результат, которая роднила его с самим Эдмондом. Но главной причиной, заставившей инспектора Палмера подружиться с ребятами, являлась общая для троицы терпимость к расовым, да и всем прочим, различиям. Саймон ценил силу и принципиальность, потому очень уважал демонов. Джон же настолько погряз в общении