Чумовые истории. Пёстрый сборник. Одран Нюктэ

указал острым ногтем на топографической карте мелкого масштаба, тут же спрятал в карман.

      – Это наш будущий дом. Я его куплю ближе к Новому году. Все деньги, которые удается заработать, я сейчас трачу именно на это. Если бы вы согласились сделать операцию в долг… Боюсь, это бы вас оскорбило.

      – Вы меня насквозь видите.

      – Ну вы-то меня сразу раскусили.

      – Сам не знаю, как подступиться. Вы уверены, что лучше сэкономить на лекарствах?

      – Всё просто: я когда-то злоупотреблял препаратами морфинового ряда. И теперь ничего не поможет. Не бойтесь, крови не будет вовсе. Режьте смело.

      – А потом как? Шовный материал оставить в ране? Придете снимать швы? Срастется ли кость? Она кажется такой старой… Э… хрупкой. А если абсцесс?

      – Не бойтесь, доктор. Я вот – уже не боюсь. Зовите меня Беркаши Ласло. Будем друзьями. Настройтесь на победу, и – вперед! На счет приглашения заехать к нам в гости – я совершенно серьезно. Будущей весной, когда вода спадет. Мне же иногда хочется пообщаться с живыми людьми…

      ***

      Куплены были только нейлоновые веревки, гвозди и деревянные балки перекрытий. Не было ни обоев, ни стекол. Известковая побелка, ставни из видавшей виды серой древесины и открытый очаг без трубы. Сверху свисали пучки соломы, вытащенные птицами из крыши. Пол был земляной, у очага – топчан с облезлой шкурой и двумя шерстяными одеялами. Подушки и простыни, скатерть на грубо сколоченном столе впрочем, тоже присутствовали. Плюс четыре плетеные кресла, табурет и ведро.

      – Дорогая, что ты скажешь, если в тесте на психологическую совместимость я набрал 128 из 281?

      – Дорогой, я скажу, что в нем смысла не больше, чем в песне о мужчине в черном пальто, который танцует с чертями и курами. Лучше брать слоеное тесто, оно надежнее. Не играет роли, нас распишет какой-нибудь чиновник.

      – Знаешь, я хочу жениться на тебе. Жениться перед богом и людьми.

      – Хочешь сделать из меня порядочную женщину?

      – Нет. Это я вел себя нечестно. Мне надо… опомниться.

      – Ты должен спросить моего согласия. Это называется "сделать предложение". Я это пропустила?

      – О. Ты выйдешь за несчастного глупого старика?

      – О. Ну разве что – в последний раз. Я пытаюсь объяснить тебе, что вчерашняя боль – это частица сегодняшнего счастья. Не надо закрывать двери. На улице зябко. Пусть стучат – и заходят в дом. Я не удивлюсь, если твои бывшие фавориты залезут и сюда. Они как тараканы, что ли? Нет, клопы. Мне ужасно не хочется узнавать ближе их привычки, их прозвища и заслуги в той, твоей прошлой не-жизни. Ты был как бы ледяной принц пиявок, мои поздравления. Но вдруг кто из них – Златоуст, и вовсе не за красноречие?.. Брр.

      – Когда льется кровь, надо или пить её, или умереть, – ответил он ей тихо по-гречески.

      – Что? Мы ведь в эти горы полезли исключительно, чтобы скрыться от них, или нет, любоваться видами?

      Она фыркала в огонь, ворочая уголья ломиком. На полке из плоских камней стояли медные кастрюли и кувшины.

      Шур сидел в тени гигантского болиголова, обмахиваясь его