Слишком живые звёзды. Даниил Реснянский

ударить его локтем, он заговорил. – Знаешь, я считаю, что, например, та же самая химия, по которой у меня чуть не вышло «два» в четверти, мне в жизни вообще никоим образом не пригодится. Ни этот херарий натрия, ни гидрооксид водорода.

      – Такого не бывает.

      – Как? Там же «Аш» и в скобках…

      – Это вода.

      – А… – Егор опять замолчал, предварительно поджав губы. – Ну вот видишь, мы снова доказали мою тупость. Да, может, я и глуп в химии, геометрии, алгебре…

      – В общем, в физмате.

      – Да, я чистый гуманитарий. И я не вижу смысла учить те предметы, что не принесут мне никакого проку в будущем. Поэтому я и делаю упор или просто не забиваю только на те предметы, что я буду сдавать на этом грёбаном ЕГЭ. Ну, биология, понятно – это мой профиль. С русским у меня проблем нет; разок я всё же смогу написать это сочинение так, как они этого хотят. Но вот алгебра с геометрией… – Он сделал небольшую паузу. – Даются мне с очень большим трудом. И пока я загружаю этим свой мозг, я упускаю возможность тратить время на то, что действительно может пригодиться мне в жизни. Я занимаюсь по несколько часов в день в школе, польза от которой каждый год сводится к минимуму, но не могу найти хотя бы пару грёбаных минут на развитие того дела, что может стать моим будущим… и принести мне успех. – Он вновь остановился и после медленно произнёс одно манящее слово, пробуя каждую букву на вкус. – Славу.

      – Это всё замечательно, но ты всё же не ответил на мой вопрос.

      Егор чувствовал, как голос её слабеет, как последние буквы её слов растворяются в воздухе и какой тяжёлой становится её голова на его плече. Она засыпала. Проваливалась в страну сновидений, туда, где с самого детства хранятся самые тёплые моменты – вымышленные и не совсем, – самые страшные отрывки ночных приключений по закоулкам собственного сознания и безумно личные переживания, создающие такие сны, большинство из которых останется с ней до конца жизни. Веки её прикрыли глаза, а пухленькие губы чуть приоткрылись.

      То, как она засыпала, согревало Егору сердце и разливалось теплом по всему телу: от груди и до кончиков пальцев на руках. Видеть, как отдыхает твой любимый человек после и вправду тяжёлого дня, смотреть на то, как уголки его губ медленно поднимаются, пока мозг режиссирует приятный ему сон – наверное, одно из лучших чувств в человеке, порождающее заботу к спутнику своей жизни. Даже если этот спутник скоро покинет орбиту.

      Вика задремала и уже приближалась к хоть и не глубокому, но всё же сну. Егор положил ладони ей на предплечья и, чуть сжав их, резко начал трясти её:

      – ПОДЪЁМ! ПОДЪЁМ! ЭВАКУАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ! УИИИИИУУ! УИИИИИУУ!

      – Ай! – Она дёрнулась и поджала плечи. Егор ослабил хватку и тут же вскрикнул, когда Вика ущипнула его за ладонь. – Дурак, блин! У меня чуть сердце не остановилось! – Игривая улыбка засияла на её лице. – Фиг я тебе дам заснуть сегодня ночью!

      Их взгляды снова встретились, и, не говоря ни слова (лишь улыбаясь друг другу), они успели перехватить