Амулет Золотого Льва. Книга вторая. Владимир Андреевич Жариков

заметил иронии.

      – Теперь верю. Но и ты мне поверь. В 1800-м году я провалился сквозь землю и попал в другой мир. А сегодня только вернулся оттудова. Вот с этим, – он показал тряпицу с алмазами. – Энтого у меня еще больше с собою было, цельный мешок. Да мешок прохудился, и все в омуте потопло. Я нырял, достать хотел… Куда там, все в ил втянуло. Вот только, что спас…

      – Слышь, а там… Ну, где ты был, там что, правда такие камушки можно раздобыть?

      – Можно, можно.

      – Я тоже хочу. А как туда переправиться, в этот другой мир-то?

      – Все расскажу. Потом. Когда у меня доверие вызывать будешь.

      – Ясно. Слушай, поздно уже, ты где ночевать-то собираешься?

      – Да пока нигде. Я же вот, как есть, только что в этот мир и явился, никого тута не знаю. Хотел алмазы припрятать, а потом уж какую деревеньку найти, к добрым людям на ночлег попроситься.

      – Да какая тут деревенька?! На две сотни верст в округе ни одного поселения нет.

      – Да ты что! Где ж это мы?

      – Где! В тайге, братан, в Сибири.

      – В Сиби-и-ири! Вот оно что. Выходит, за двести лет ее так и не заселили.

      – И еще двести лет не заселят. Значит так. Тут, в четырех километрах отсюда, зимовье. Я там ночую. Хочешь, пойдем со мной. Печку затопим, ужин соорудим, крупа у меня есть, дичь есть: я с утра сегодня рябчиков настрелять успел. А завтра видно будет. Лично мне в тайге делать больше нечего. Если пораньше встать, к вечеру до железки можно дотопать. Там разъезд, иногда поезда останавливаются. До большой станции доберемся – и в город. Такой план устраивает?

      – Годится. Мне таперича все годится.

      Они углубились в тайгу и через час оказались около небольшой избушки, стоявшей возле шустренького прозрачного ручейка. Солнце уже скрылось за сопкой. Пока Петрович возился с дровами и с печкой, Фрол сходил за водой, ощипал рябчиков. Наконец вода в небольшом армейском котелке закипела. Кинули туда крупу, а рябчиков насадили на прутики и пожарили так, на углях. Когда ужин был на столе, Петрович достал поллитровку, налил водку в кружки. Чокнулись, выпили.

      – А я, понимаешь, задолжал браткам кругленькую сумму… – поведал Петрович свою историю.

      – Своим братьям?

      – Да нет, бандитам. Открыл свой бизнес, а он погорел.

      – Чего у тебя сгорело?

      – Да ничего. Дело я свое начал. И прогорел, понял?

      – Понял.

      – Нужны были бабки…

      – Повитухи? Гадалки?

      – Да какие повитухи? Деньги! Квартиру я заложил. И тут вспомнил, что еще лет пятнадцать назад в тайге самородок спрятал.

      – А пошто прятал? Почему сразу с собой не забрал?

      – Смотри, – Петрович достал свой кусок золота. – Вот тут видишь срез? Не то лопатой саданули, не то ковшом. Потому и не брал его никто. Я когда нашел, показал начальнику – я тут в геологической партии работал. А он как увидел, взял и зашвырнул подальше в кусты. Я говорю: «Ты чего?» А он мне: «А как ты его сдавать собираешься? У тебя спросят: а куда срезанный кусок дел? И все, срок дадут, к гадалке не ходи!»

      – Срок? В тюрьму? За самородок?

      – Ну да. Такие вот порядки были: скрываешь золото,