Святослав Светлый и карта шести чародеев. Рух

не давая ему хоть минутного продыху. «Всё, – буркнул сах, остановившись, чтобы отдышаться. – Мне надоело».

      Во время недолгой, но оживлённой бранными словами, вырывавшимися из уст Свята, драки мальчик и его маленький помощник не заметили как очутились в холле здания. Внутренний его вид совершенно не отличался от наружного – с течением времени стены обтрескались и стали похожи на шкурку большой рептилии, местами под ногами скрипел пол из прогнивших паркетных досок, ибо после выкладки их забыли залить лаком, а на второй этаж вела широкая деревянная лестница, перила которой давным-давно скрылись под неизмеримым слоем пыли.

      Сначала неуверенно, но после, убыстрив шаг, Святослав начал ступенька за ступенькой подниматься на следующий этаж. Он, не заметя запущенности перил, провёл по ним левой рукой и мигом отдёрнул её, нечаянно зачерпнув немаленькую горстку пыли. Мальчик брезгливо сморщился и вытер её о мордочку только что вернувшего видимость сахаяка – тот, отплёвываясь и чихая, старательно заработал лапками, отряхивая шёрстку. Свят насмешливо фыркнул и продолжил путь наверх, больше не касаясь перил ни руками, ни ногами, ни чем-либо ещё.

      Остановился он только у очень старого портрета Никанора Тимофеевича, престарелого учителя с сиреневыми, цвета аметиста, глазами. На портрете он был гораздо моложе, так ещё и с голубыми глазами, что вызвало у мальчика пару вопросов, но он не стал зацикливаться на них. В Дармикатме Святу не часто приходилось сталкиваться с наставником братства Воздуха, но Ник Тим (такое прозвище ему дали ребятки из братства, которое он курировал) ему симпатизировал. Всё же, когда юноша сталкивался с ним в бесконечных коридорах академии, старичок вечно одаривал его таким загадочным взглядом, что у парня аж мурашки по коже пробегали, хотя он не был из трусливых. Вот и сейчас мальчик слегка нервничал перед тем, как зайти в дом к профессору, поэтому-то и затормозил у картины, будто ему ни с того ни с сего захотелось погрузиться в таинственный и далёкий мир искусства и творчества – ранее он никогда не страдал такими позывами.

      – Чего застрял? – спросил его Мафлиус, уставившись по примеру юного хозяина на картину своими огромными глазищами. – Топай давай! Нам ещё дел невпроворот!

      – Хватит крякать, надоеда, – отмахнулся от него Свят. – Иду я уже!

      В уголке картины парень заметил неприметную на первый взгляд подпись ЛИК, сплетённую из золотистых рукописных ленточек и завитушек в сочетание из трёх букв. Инициалы показались ему смутно знакомыми. И он было наклонился, чтобы получше рассмотреть их, но тут Мафлиус в край разворчался, и мальчик поспешил заняться действительно важными делами. Напоследок пробежав глазами по портрету и в очередной раз зацепившись за эти самые буквы, Свят развернулся к нему спиной и подскочил от испуга – в проходе стоял наставник воздушников и наблюдал за юношей, пока тот в оба глаза пялился на картину.

      – Пойдём, Святослав, я уже давно тебя жду, – сказал тихим голосом профессор и пошёл вперёд по коридору. –