Семейка Адовых. Степан Мазур

существо обратно. Шнеля давай!

      – Ну ма-а-ам, можно я ее пытать буду? На балконе! По-французски. Честно. – заверила дочь.

      – Нихт. Никаких демонов-вредителей перед обедом! – строго произнесла мать. – С призывами играйся перед сном.

      – Но ма-а-м! – протянула Мара. – ты же тараканов тренируешь.

      – Нихт, я сказала. Дорасти до моего возраста и тоже делай, что хочешь. А пока мы не можем оставлять всех сущностей, которые тебе приглянулись. У нас и так полон дом собак, чердачных, крыс и духов по воспитательной работе. А нам надо жить налегке.

      – Но Пукс и крыса Даймона. Моя только няня. А чердачный чей? Общий? – посыпала вопросами девочка.

      – Мара, ты меня слышала!

      Девочка тяжело вдохнула, отложила мел, приблизилась к инспектору и пробасила:

      – Ну вот что теперь с тобой делать?

      – Не знаю, сама разбирайся, – добавила мать вместо опешившего инспектора и вернулась на кухню. К своим тараканам.

      – Тогда я отправлю её во тьму! – рассмеялась дочь, оставшись с тёткой наедине. Загоготала так, что люстра закачалась. И немного затряслись поджилки самой Эльвиры.

      Прозванная не от лёгкой жизни «Годзиллой» ощутила, как краска отливает от лица. А в нарисованном Марой круге началось странное движение. Символы завращались. Да так быстро, что и не различить их больше. Пол задрожал. Из центра круга появилась нога. Тонкая, но длинная, волосатая, тёмная, похожая на паучью лапку. Затем ещё одна. И ещё. Три конечности дергались и пинали друг друга.

      Глаза Эльвиры покраснели от натуги и свалившихся на голову переживаний. Но вываливаться зеньки не собирались. А вот Маре её выражение лица понравилось. Она даже передразнила её и выпучила глаза по-настоящему – вытащила из глазниц. А затем взяла их в ладошки и протянула со словами:

      – Видишь? Без них тьма! Вокруг тебя будет много тьмы.

      – Как…тьма…какая…тьма, – забормотала Эльвира.

      – Кто ходит в гости без приглашения… – добавила девочка и оскалилась, глядя пустыми черными глазницами на инспектора. – … тот часто остаётся на обед.

      Вроде обычное суждение. Но Эльвире оно показалось зловещим. Она даже моргнула, силясь отогнать наваждение, но глазные яблоки на ладошках девочки никуда не делись. Тогда незваная гостья замотала головой.

      – Нет, нет, нет. Этого просто не может быть. Какая тьма? Что ты, деточка. Я просто делаю свою работу.

      – Не видишь тьму? А я вижу, как вокруг тебя сгущается тьма! – засмеялась девочка голосом, который никак не мог принадлежать ребёнку. От басов дрожали стены. – Много тьмы! Чернота одна! И вся она в душе твоей! Изыди же, приспешник. Сама ты выбрала свой путь. Самой и во тьме плутать!

      Волосы Эльвиры, ещё недавно выкрашенные в чёрный цвет, приобрели стойкий седой оттенок. Инспектор, пошатываясь, вышла из квартиры. Спустившись на один лестничный пролёт, она прислонилась спиной к стене и сползла на корточки.

      Обхватив колени руками, Эльвира закрыла глаза и больше не открывала. Только постоянно повторяла:

      – Не