Крах Обоятелей. Стемарс

ты просишь мало? Для начала ты должен выучить иврит. Лучше вспомнить. Ты должен разбудить свою генетическую память. Еврей это не тот, кто зубрит Тору, а тот, до кого доходит её содержание.

      – Это как…

      – Поняв один символ, ты найдешь ключ ко всему Учению сразу. И тогда тебе могут открыться многие тайны.

      – Вот это по мне! – радостно, сказал Роман. – И тогда овладев непроизносимым именем Господа, я смогу осуществить любое желание?

      – Если не шутишь, то ты глупец! – последовал спокойный ответ. – Твое желание – искушение. Любой такой случай меняет ход истории…

      – Об этом я и говорю.

      – Ты должен понять, все эти имена указывают только на одно из качеств Господа, и они не ключ к постижению глубокого понимания жизни; они не для удовлетворения желаний. Это часть Его сущности, которую нельзя определить. Оно скрыто еще и потому, чтобы язычники не могли её осквернить. Поэтому, для всех нас есть общепринятое обращение – Адой-ной. Что же касается манипулирования именами Господа – это смертельно риск.

      – Я бы рискнул! А вы, дядя Лейба? Вы знаете эти четыре буквы? Кто владеет этой тайной?

      – С точки зрения простого, советского обывателя, нет! Знать, в смысле суметь воспользоваться – нет! Скорее, осведомлен. Мы доверенные, но не наделенные. Это воистину тяжелое испытания, знать многое и не иметь возможность влиять. Но я хочу, чтобы в нашем огромном наследии ты выделял для себя другие ценности.

      – Какие, дядя Лейба? Когда я был маленьким, вы меня уверяли, что если я спасу одну душу, то чуть ли не спасу мир. И я старался. Видит Бог, я старался! Хотел стать добрым, отзывчивым, чутким. И, что я получил? Подзатыльники, насмешки и презрение. Надо мной просто надсмехались. И еще били… Для всех я был оборвышем. Гадкой вороной вызывавшей только раздражение. Никто не упускал случая ткнуть в меня пальцем; унизить; никто не давал мне забыть, что я еврей. Но, что бы вы обо мне не думали, я всегда гордился своей нацией. И моя цель стать лучшим её представителем. Я никогда не хотел стать стоматологом или юристом; мне нужно больше. Я даже, приблизительно не могу сказать вам, что мне нужно… И это не жадность, дядя Лейба, это не мечта обывателя; это мое естество.

      –Знаешь, что по этому поводу говорит Закон? Закон гово-рит… что мне пора на службу, а вот завтра, завтра мы обязательно продолжим нашу беседу. – поднявшись с места засеменил старый раввин. – И еще. У меня к тебе одна просьба.

      – Слушаю, дядюшка Лейба.

      – Пожалуйста, не называй меня дядюшкой. Просто дядя Лейбеле; или Ребе!

      – Как скажите, Ребе. – согласно, кивнул головой Роман.

      12\

      В гостях у Хорти.

      Венгрия 1938г.

      Летом 1938 года Рауль гостил в семье регента Венгрии Миклоша Хорти. Венгерская аристократия вызывала у него двоякие чувства. Эта гордая и надменная каста была твердо убеждена, что вся вселенная вращается вокруг их Королевского Дворца. После ужасной по своим последствиям Первой Мировой войны, Европа предстала миру в совершено преображенном, и неустойчивом состоянии. Обе немецкие