Графиня де Монсоро. Александр Дюма

спасителя внушала ей доверия не больше, чем мне.

      – Имейте в виду, каждая минута промедления грозит вам такой бедой, что вы и помыслить не можете, – сказал он. – Я запоздал примерно на полчаса; скоро уже десять, разве вам не сообщили, что ровно в десять часов принц прибудет в замок Боже?

      – Увы! Да, – ответила я.

      – Как только принц появится здесь, я уже ничего не смогу сделать для вас, даже если поставлю на карту свою жизнь, тогда как сейчас я рискую ею в полной уверенности, что мне удастся вас спасти.

      – Почему с вами нет моего отца?

      – Как по-вашему, неужели за вашим отцом не следят? Да он не может шагу ступить без того, чтобы не стало известно, куда он идет.

      – Ну а вы? – спросила я.

      – Я? Со мной другое дело. Я друг принца, его доверенное лицо.

      – Но, сударь, – воскликнула я, – коли вы друг принца, коли вы его доверенное лицо, значит…

      – Значит, я предаю его ради вас; да, именно так. Поэтому я и сказал вам сейчас, что рискую своей жизнью ради спасения вашей чести.

      В тоне графа звучала такая убежденность и все его слова были так похожи на правду, что, хотя этот человек все еще вызывал у меня неприязнь, я не знала, как объяснить ему свое недоверие.

      – Я жду, – сказал граф.

      Я взглянула на Гертруду, но она тоже была в нерешительности.

      – Ну вот и дождались, – сказал граф. – Если вы еще колеблетесь, взгляните на тот берег.

      И он показал мне на кавалькаду, скакавшую к замку по берегу пруда, противоположному тому, от которого он отчалил.

      – Кто эти люди? – спросила я.

      – Герцог Анжуйский со свитой, – ответил граф.

      – Барышня! Барышня! – заволновалась Гертруда. – Нельзя терять времени.

      – Мы и так потеряли его слишком много, – сказал граф. – Небом вас заклинаю, решайтесь.

      Я упала на стул, силы меня покинули.

      – Господи боже! Господи боже! Что делать? Что делать? – повторяла я.

      – Слышите, – сказал граф, – слышите: они стучат в ворота.

      Действительно, два всадника, отделившиеся от кавалькады, уже стучали в ворота молотком.

      – Еще пять минут, – сказал граф, – и все будет кончено.

      Я хотела подняться, но ноги у меня подкосились.

      – Ко мне, Гертруда, – пролепетала я. – Ко мне!

      – Барышня, – взмолилась бедная девушка. – Вы слышите? Ворота уже открываются. Вы слышите? Всадники въезжают во двор.

      – Да, да! – отвечала я, тщетно пытаясь подняться. – Но у меня нет сил.

      – Ах, если только это!.. – обрадовалась Гертруда.

      И она обхватила меня руками, легко подняла, словно ребенка, и передала графу.

      Почувствовав прикосновение рук этого человека, я вздрогнула так сильно, что чуть было не упала в воду.

      Но он прижал меня к груди и бережно опустил в лодку.

      Гертруда последовала за мной и спустилась в лодку без посторонней помощи.

      И тут я заметила, что с меня слетела вуаль и плавает на воде.

      Я подумала, что она выдаст наши следы преследователям.

      – Там вуаль, моя вуаль! – обратилась