Книги о семье. Леон Баттиста Альберти

охваченных любовью. Если таково очевидное поведение всех грубых и бессловесных животных, вызванное одним лишь ожиданием наслаждения, вытекающим из низменного любовного желания, то насколько же более отважной и вооруженной для того, чтобы ранить и вдохновлять души людей, окажется любовь, особенно любовь юношей, еще не окрепших и недостаточно сильных, дабы удерживать себя и противостоять назойливости и докучливости природных влечений. Я думаю, что в нашем юношеском возрасте невозможно противиться любви, да и не предосудительно следовать ее велениям.

      Знаменитейший среди древних муж Алкивиад, и сегодня прославляемый во всех историях, был всецело предан любовным увлечениям и на своем щите во время сражений носил необычное для древних изображение, а именно Купидона с его луком и стрелами.

      Ученейший философ Хрисипп[25] освятил образ Амура в Афинах и поместил его в святейшем месте, почти единственном пристанище всех философов, где развивались и взращивались все святые и достойные искусства и учения, посвященные благому и подобающему образу жизни, в месте, именуемом Академией. Этот благоразумнейший ученый никогда не установил бы эту статую в таком благочестивейшем месте, если бы любовь была достойна порицания, потому что она была бы публичным свидетельством и постоянным указанием на его заблуждение. А если это и заблуждение, то найдется ли настолько хладнокровный и бесчувственный человек, который никак не отвечал бы на те соблазны, которые предлагает заманчивая и благодатная любовь? Неужели суровый, преданный одиночеству и причудливый характер заставит человека отказаться от тех радостей, музыки, песен, празднеств и многих других наслаждений, не говоря уже о том последнем, о котором я только что говорил, – наслаждений, способных захватить самую предубежденную и упорную душу? Ведь таков, как я вижу, ее собственный или природный закон, а может быть человеческий недостаток, который любовь всегда использовала, дабы подчинить смертных своей власти? Я не заметил, чтобы античные историки упоминали кого-либо даже из самых доблестных и достохвальных мужей, над которыми любовь не проявила бы своей власти, подчиняя себе не только юношей, которых никак нельзя осуждать за это, но и стариков, уже пресыщенных и мало к чему способных в любовных делах. О сирийском царе Антиохе, который в силу своего возраста и власти, коей он располагал, был человеком весьма степенным и преисполненным величия, говорят, что в глубокой старости он потерял голову, влюбившись в дочь Неоптолема, девицу[26]. Велики возможности любви, если она способна разжечь в столь холодной в силу возраста и положения душе огонь, как утверждают подобные тебе суровые судьи, легкомысленной и похотливой страсти. Говорят еще о египетском царе Птолемее, который был славен и высокомерен, насколько пристало такому государю, но сраженный любовью воспылал чувством к обычной блуднице Агафоклее[27]. Вот какова власть любви, превращающая царя в раба публичной женщины.

25

Возможно, автор приписывает Хрисиппу поступок Писистрата (Плутарх. Солон. 1).

26

Плутарх. Тит. 16. Речь идет о дочери Клеоптолема.

27

Плутарх. Клеомен, 33.