Книги о семье. Леон Баттиста Альберти

любовь, это не удивительно. Подумай, Баттиста, что сказал бы Адовардо о дружбе, если бы рядом с ним были истинные друзья и он ощущал их поддержку и присутствие, как от сыновей?

      БАТТИСТА. Я полагаю, Лионардо, что суждение Адовардо на этот счет сильно отличалось бы от твоего и от моего.

      ЛИОНАРДО. Баттиста, я уверен, что общение и знакомство со студентами твоего возраста, с которыми ты непрестанно беседуешь во время учебы и обмена мнениями, представляются тебе самыми прочными и надежными узами благорасположения. И по мере того, как, согласно с моими надеждами, твоя добродетель будет возрастать, ты будешь с каждым днем все сильнее убеждаться, что дружбу следует поддерживать и еще больше ею дорожить. И я призываю вас так и поступать: исходите из того, что нет другой вещи, столь же полезной и пригодной для того, чтобы жить в благополучии и блаженстве, как дружба. Положите себе за правило, как делаю я, что после добродетели только истинная дружба в жизни смертных такова, что ей можно отдавать предпочтение самой по себе не только перед другими видами любви, но и перед любыми сколь угодно дорогими и ценными вещами.

      БАТТИСТА. Лионардо, мы всегда старались с помощью всех возможных способов и усилий приобрести и сохранить много друзей. А теперь, внимая твоим доводам, станем еще более усердно и прилежно обзаводиться друзьями и завоевывать их расположение. На это есть много причин, но прежде всего мы стремимся подражать как в этом, так и в других похвальных поступках твоему безупречному нраву. Но коль скоро ты, Лионардо, не желая оставаться без дела и хранить молчание, противоречишь словам твоих товарищей, а теперь решил согласиться с Адовардо, чтобы обнаружить воочию всю его любовь и сострадание к его домашним, то, наверное, не сочтешь чрезмерной дерзостью, если я последую твоему примеру, и чтобы чему-то от тебя научиться, выскажу кое-какие мнения, не совпадающие с твоими? Если мне подобает учиться у тебя, то тебе придется отнестись ко мне с тем же человеколюбием и с той же сговорчивостью, как и к Адовардо, и благодаря твоему острому уму рассудить, насколько я способен уподобиться тебе в изучении словесности.

      ЛИОНАРДО. Для меня не может быть ничего более приятного. Будь то в любом другом месте и в присутствии совсем других людей, я мог бы осудить тебя за то, что ты проявляешь большую смелость и дерзость, нежели того требуют достоинство и скромность. Но в моем обществе ты можешь дерзать сколько угодно, не столько чтобы чему-то от меня научиться, ведь я думаю, что с твоим усердием и усидчивостью ты уже усвоил очень многое, но ради упражнения твоего ума в опровержении моих и защите твоих доводов. Будет похвально, если в споре ты будешь упражнять свою память, наизусть воспроизводя изречения, цитаты и примеры, приводя похожие случаи, доказательства, найденные тобой у хороших авторов и подходящие к предмету разговора. Я буду при этом очень рад, если ты станешь подражать моему нраву по своей воле. И дабы ты убедился, насколько приятным будет для меня такое взаимно полезное для нас