Человеческое тело. Паоло Джордано

что-нибудь попробовать, даже овощные пельмени, хотя на вид они были вполне ничего, а Аньезе мучилась, стараясь все съесть – показать ему, какая она смелая и продвинутая. Но худшее случилось потом, когда принесли счет.

      – Сейчас я им устрою, – сказал Чедерна, выпучив глаза.

      – Я сама заплачу. А ты прекрати кривляться!

      Чедерна отрезал:

      – Моя женщина за меня платить не будет! – И швырнул кредиткой в официантку, которая в очередной раз поклонилась, чтобы ее подобрать. – Ну и заведение! – заявил он, когда они вышли на улицу. – Испоганила мне последний свободный вечер, спасибо тебе большое!

      И тут Аньезе, закрыв руками глаза, тихо заплакала. Увидев это, Чедерна чуть не умер. Попытался ее обнять, но она его оттолкнула.

      – Ты просто животное!

      – Тихо, малыш! Не надо!

      – Не трогай меня! – истерично завопила Аньезе.

      Но долго она не продержалась. Вскоре Чедерна уже покусывал ей ухо, шепча:

      – Что за дрянь нам принесли? Ядори? Юдори?

      Наконец она рассмеялась, а потом призналась:

      – Еда и правда была так себе. Прости меня, милый! Прости, пожалуйста!

      – Ююююююдори! Ююююююююююдори!

      Они принялись хохотать и не могли остановиться, даже когда полил дождь.

      Сейчас оба, до нитки промокшие, сидят на полу в тесной прихожей и продолжают смеяться, хотя уже не так заразительно. Чедерна чувствует, как подступают душераздирающая пустота и тоска, накатывающие после долгого смеха. В горле встает ком – теперь он увидит Аньезе только через много недель.

      Аньезе прижимается и кладет ему голову на колени.

      – Ты уж там постарайся не умереть, о’кей?

      – Постараюсь.

      – И давай без ранений. По крайней мере, тяжелых. Никаких ампутированных конечностей или заметных шрамов.

      – Только царапины – обещаю!

      – И не наставляй мне рога!

      – Не буду.

      – Если ты меня предашь, я отомщу.

      – Уууу!

      – Никаких уууу! Я серьезно.

      – Уу-ууу!

      – Ты вернешься к моей защите?

      – Вернусь, я же говорил. Рене обещал увольнительную. Это значит, что потом мы с тобой долго не увидимся.

      – Стану молодой выпускницей университета, ожидающей мужа с фронта.

      – Я тебе не муж.

      – Это я так.

      – Решила сделать мне предложение?

      – Типа того.

      – Главное, чтобы тем временем молодая безработная не нашла утешения в объятиях другого.

      – Я останусь безутешной.

      – Ну тогда ладно.

      – Да-да, безутешной. Клянусь!

      В квартире попросторнее, с выходящей на парковку раздвижной дверью, сержант Рене не спит и смотрит на улицу, в ночь. После грозы от асфальта поднимается горячий воздух, в городе пахнет тухлыми яйцами.

      Сержанту нетрудно найти женщину, с которой он проведет последнюю ночь на дружеской территории, но вообще-то женщина ему особо и не нужна. В конце концов, для него они просто клиентки. Он уверен, что они не станут выслушивать рассказы о