Ловушка страсти. Джулия Энн Лонг

азартных игр, не лазил по шпалерным решеткам в окна замужних графинь и не делал других подобных вещей, после которых молодой человек обычно поздно возвращается к себе в комнату, а потом все утро храпит в постели, швыряя ботинком или другим попавшимся под руку предметом во всякого, кто осмелится постучаться в дверь до полудня.

      Итак, Женевьева и Гарри встретились за завтраком, где он с рассеянным видом поглощал яичницу. Гарри вел себя робко и едва ли не ковырял носком землю. Женевьева никогда его таким не видела.

      После долгого откашливания он наконец произнес:

      – Я хотел бы кое-что с тобой обсудить, Женевьева. Пойдем погуляем?

      О Миллисент он даже не упомянул.

      Обычно без нее они не выходили на прогулку.

      Наконец-то, наконец-то!

      Тук-тук-тук… Сердце Женевьевы билось в такт ее шагам, словно эхо. В груди крепло радостное чувство. Вокруг них простирались поместные земли Эверси, такие родные, знакомые в любое время года, постепенно погружающиеся в осенний сон в ожидании зимы.

      Они немного поговорили об общих вещах. Но чем дальше от дома, тем молчаливее становился Гарри, пока наконец он едва вообще что-либо говорил.

      Они остановились под деревом.

      Гарри все не решался заговорить. Он наклонился и поднял с земли алый листок. Бережно положил его на ладонь и принялся изучать, словно это было живое существо.

      Наконец он взглянул на Женевьеву. Бледно-голубые глаза Гарри были мерцающими, как море в солнечный день, когда он подумывал выкинуть какую-нибудь шутку. Ясными, как весеннее небо, они становились, когда он бывал серьезен. Женевьева умела узнавать чувства Гарри по его глазам.

      Он откашлялся.

      – Женевьева, я должен сказать тебе нечто важное.

      Тук-тук-тук…

      – Да, Гарри?

      «Я тоже тебя люблю, Гарри».

      На миг ей вдруг показалось, что их скрыла прозрачная хрустальная дымка. Все засияло и засверкало невиданными красками. Даже нервы Женевьевы превратились в стекло. Если Гарри коснется ее, то услышит хрустальный звон.

      Коснется ли он ее, когда сделает предложение? Поцелует ли?

      Женевьева представляла этот миг с тех самых пор, как Гарри поцеловал ее руку при первой встрече в саду во время бала. Она надолго запомнила его губы, и ей очень хотелось узнать, каково будет их прикосновение к ее губам. Вновь и вновь она мысленно переживала легкое касание кожи и знала, что даже если тот мимолетный поцелуй мог зажечь в ее крови такой огонь, то настоящий поцелуй…

      Господи, она так давно мечтала об этом настоящем поцелуе!

      Женевьеве стало жарко, ее щеки залил румянец. «Пожалуйста, прошу тебя».

      – Да? – чуть слышно прошептала она.

      – Женевьева, я бы очень хотел…

      Гарри с трудом сглотнул. На лбу у него выступили бисеринки пота.

      – Да, Гарри? – прошептала Женевьева. Она приблизилась к нему. Ей хотелось запомнить все до последней мелочи, чтобы потом