Парашют для утопающего. Маргарита Южина

они нас по-настоящему любят! Понятно?

      Люся только согласно мотала головой.

      – Вася, а тебя она как называла? – ни с того ни с сего спросила она.

      – Меня? – вздернула накрашенные брови Василиса. – Меня никак… только по имени-отчеству.

      Люся немедленно принялась строить выводы:

      – Значит, они и твое досье изучили. Значит, могут и до тебя добраться…

      – Нет, ну добраться, конечно, могут, но с досье… Честно говоря, она меня, кажется, никак не обзывала. – Василиса не хотела заводить самое начало дела с неверного посыла.

      Однако Люся не унималась.

      – Нет, что-то не похоже, ты такая видная, тебя тоже должна была обзывать… Сибирский сухостой? Колодезный журавль? Удочка? Нет, удочка – это звучит ласково… Каланча? Или нет, эта девка не глупая, она должна как-то вычурно… Позор модельера? Жертва перестройки? Клеймо на пенсионный фонд?

      – Ну знаешь, хватит! – не выдержала Василиса. – Куда тебя понесло-то? Она, значит, недокормленная мышь, а я какая-то жертва! И ничего не позор, а обыкновенный такой горбыль!

      – Горбыль? – удивилась Люся. И согласно закивала. – Ну а чего, похоже. Только откуда у этой лощеной девицы слово такое в лексиконе?

      Василиса смутно догадывалась, что ничего лестного это словечко не означало, но уж очень хотелось узнать – на кого же она так смахивает, что даже Люся признала сходство.

      – Люсь, а что это такое-то? Слово какое-то деревенское, а ты же знаешь, я горожанка до десятого колена, – кокетливо спросила она.

      – Да какое же деревенское? Сейчас в самом ходу, потому что люди сами строительством стали заниматься, дома загородные строят, коттеджи, вот оно у них к уху и прилипло.

      Василиса вытянулась:

      – Это подъемный кран, что ли, я не понимаю?

      – Да какой кран! Это доска такая корявая, неотесанная, вся горбом…

      – Ну спаси-и-ибо, подруженька! – медленно выдохнула Василиса. – Значит, корявая. Неотесанная! А ты, значит, у нас ужас до чего обработанная, да? Прямо лакированная вся, паркетная прямо досочка, да?

      Люся прошла на кухню и принесла два фужера с вином.

      – Не пыхти, – усмирила она подругу. – Это очень удачно, что она тебя так назвала. Может, девчонка где-то работает рядом с деревом, ну не зря же такой лексикон.

      – Ну-ну, – фыркнула Василиса, отпивая вино. – А если у нее батюшка там трудится? Или она книжку какую прочитала и это словечко к ней прицепилось? Или в кино слышала? Нет, Люся, надо идти по другому пути. Давай вспоминай: когда на тебя манна небесная обвалилась?

      Люся вспоминала недолго, да и чего там было вспоминать – всего два дня чувствовала она пристальное внимание. И так его явно ощущала, будто кто-то все время стоял у нее за спиной.

      – На меня, помню, все обвалилось, когда я от Ольги ехала. Меня эта мымра в очках впервые довезла. Правда, я тогда не сильно сопротивлялась, поэтому обошлось без обмороков. А потом пир этот, букет, бриллиант. Теперь коляску хотели насильно всучить. Да чего вспоминать – я без