Утро вечера дряннее. Светлана Алешина

субъект, то бишь господин Ежов, находится именно за ней. От этого мне, правда, не стало ни горячее, ни холоднее, но все же появилась некоторая определенность.

      Просидев еще пятнадцать минут, я выразительно посмотрела на секретаршу.

      – Не могли бы вы напомнить господину Ежову, – с оттенком раздражения попросила я, – что его ждут.

      – Думаю, что он помнит, – полупрезрительно выпятив яркие губки, произнесла эта куколка.

      – Полагаю, – снисходительно посмотрела я на нее, – что Андрей Николаевич, как человек творческий, может и не помнить обо всех назначенных встречах, поэтому я просто настаиваю, чтобы вы напомнили ему обо мне.

      Видимо, мой холодный деловой тон несколько сбил с нее спесь. Она заерзала на стуле и даже сделала попытку подняться, но все же осталась сидеть.

      – Давайте еще немного подождем, – предложила она с кривой улыбочкой.

      – Не знаю, как вас зовут, девушка… – менторским тоном произнесла я.

      – Светлана, – быстро представилась она.

      – Так вот, Светлана, – цинично усмехнулась я, – мне кажется, что в шоу-бизнесе вы недавно и долго здесь не продержитесь.

      Она подняла на меня удивленные глаза, и я поняла, что работает она здесь скорее всего не очень давно.

      – Долго вы здесь не продержитесь по нескольким причинам, – снисходительно пояснила я. – Нельзя заставлять долго ждать корреспондента крупного тарасовского еженедельника, который может написать о вашем шефе все, что ему заблагорассудится, – это раз; во-вторых, нужно быть немного пошустрее; в-третьих…

      Я не успела еще договорить, потому что ближайшая дверь отворилась, оттуда выглянул мужчина, и все внимание секретаря оказалось прикованным к нему.

      – Света, кофе, – проронил он и хотел исчезнуть, но Света, «подбодренная» мной, остановила его:

      – Андрей Николаевич, вас здесь ждут, – робко произнесла она.

      – Да? – удивленно воскликнул мужчина и с интересом посмотрел на меня. – Ах да, конечно, конечно! Еженедельник «Свидетель». Разве уже четыре?

      Вопрос был предназначен скорее секретарше, чем мне, но ответила я:

      – Скоро половина пятого.

      – Света, – Ежов бросил на секретаршу укоризненный взгляд, – что же ты мне не напомнила?

      – Но ведь вы сказали, Андрей Николаевич… – начала было оправдываться она, однако он не дал ей договорить.

      – Проходите, пожалуйста, – улыбнулся он одними уголками губ, – я скоро.

      И снова пропал за дверью.

      Не знаю почему, но, руля по направлению к студии Ежова, я представляла его себе с прической а-ля Люк Бессон – бобрик такой модный или ежик – блестящие от геля волосы намеренно подняты вверх. Есть в этой прическе что-то задорно-мальчишеское, словно человек только что встал с постели и то ли не захотел, то ли забыл причесаться. Наверное, иллюзия, что Ежов явится ко мне именно с такой прической, была связана с тем быстрым резонансом, который его колючая фамилия вызвала в моем