Сто оттенков Веры. Талаssа

и отграничивают обыкновенных (в сущности, не гневливых, осторожных и адекватных) девиантов от неБРД-шно разъярённых домохозяек, навешивающих соседкам горячим жирным половником промеж нахальных зенок либо от их пьющих – и сильно! – мужей, что могут совершить (уже – уголовно наказуемый) замах ножиком или чем потяжелее.

      Вера мрачновато хмыкнула, вспомнив соседей по даче Копилкина: пятидесятилетний дядя Егор, будучи градусно вдетым после баньки и легковооружённым небольшим топориком, частенько гонял жену свою по огороду, иногда выгоняя и на улицу! И та, запыхавшись, бывало, стучалась и к Копу (один раз – при Вере), с привычно испуганными глазами и запасом жалостливо выговариваемого, почти нежного, мата на ещё не старых губах.

      …

      Прикрыв окно сайта, она решила «отвлечься» на работу.

      Но фантазия, катализированная этими обычными («уже – обычными?» – со слабым ужасом подумала она) словами начала разыгрываться не по-рабочему. Затянувшаяся тишина в кабинете шефа не сулила сюрпризов: вот-вот оттуда донесётся привычное «Ве-е-ерочка!». Или будет совершён собственно выход стремительного шефа.

      Боялась, что её застукают – за?.. Нет, лишь опасалась. В основном, за психическое здоровье шефа, внезапно узнавшего бы кое-что о достаточно близком ему человеке. Пусть даже – всего лишь по работе.

      Было чувство вкушения весьма запретного плода – и в весьма необеденное время? Нет, лишь тонко капало куда-то очень глубоко, и тут же разливалось, заполняя все вопросительные лакуны, ощущение ЭВРИКИ, принесённое той новой Эвридикой, для которой теперь стало самым важным не оборачиваться!

      Вера вышла в коридор, пошла к курилке. В отличие от многих фирм, попросту выгонявших курящих сотрудников на улицу в любое время года, Андрей Андреич разрешил пользоваться (предварительно укрепив) балконом в торце второго этажа, пристроив к нему удобный «зимний» тамбур. На что сотрудники ответили благодарным ударным трудом!

      «Здравствуйте», «привет», «добрый день!», «как настроение?» – говорила она, слушая саму себя со стороны. И этот голос был ей незнаком.

      «Все нормально», «о’кей», «кручусь, как обычно», «хорошо, а у вас?» – отвечала она на ежедневный вопрос, уже отчетливо слыша, как фальшивит теперь её интонация. И как верно отвечала она не менее фальшивым вопрошаниям с приклеенными улыбочками.

      Они хотели знать вовсе не это, а то, в каком настроении нынче шеф, насколько свободен его график, и как можно просочиться к нему на приём, имея в серьезном виду как раз его настроение, о котором можно судить по неомрачённости секретаря.

      – Эх вы, недогады, – думала Вера. – Моё главное правило: все свои проблемы, заботы, болячки и непонятки оставлять за дверями офиса. И уж если кому-то их предъявлять, так только тому, кто соображает – раз, реально может помочь советом или как-то еще – два, и не станет бренчать об узнанном на каждом углу – три. Из вас, мои милые (из штата в 77 человек – Вера всегда была