Дело №1157. Вячеслав Сергеевич Григорюк

протянул Дымов. – Перчатки он надел, чтобы отпечатков не оставлять. Все же сейчас умные, телевизор смотрят… А вот с халатом, – капитал задумался. – Либо он вначале ее задушил, а потом надел халат, когда собрался избавиться от трупа. Либо же он его сразу нацепил, а потом пошел убивать.

      – А воду чего он не выключил? – Осокин встал между столами.

      – Шобы лишних звуков не было слышно, – ответил Анатолий. – И дай пройти, а то встал тут, – добавил он. Осокин сел на свое рабочее место.

      – Если честно, у меня все это в голове не вяжется, – сказал лейтенант.

      – Честно, Даня, я сам этих наркоманов не понимаю.

      – А труп зачем оставил в душевой? Почему не избавился от него?

      – В силу своей природной немощи, – сказал капитан. – Думаю, он пытался ее утащить, но поднять не смог.

      – Поэтому бросил в своей душевой и пошел спать, – съязвил Осокин. – Не, капитан, ты какую-то фантастику тут выдвигаешь. Вряд ли Эдик такое сделал. У таких кишка тонка на подобное.

      – В тихом омуте и черти водятся, – заметил Дымов. – Хотя, согласен, что моя гипотеза весьма специфична. Но улики все на лицо, и пока что Эдик у нас главный подозреваемый.

      – Хорошо, убедил, – сдался Осокин.

      2

      Картина вырисовывалась такая.

      Убитую звали Света. Фамилию водитель не знал. Жертва прошедшую ночь провела в клубе, совершая возлияния, нюхая кокаин и занимаясь большим количеством секса как на заднем сидении автомобиля, так на кровати в большой кровати.

      Подозреваемый – Эдуард Федорков, в состоянии сильного наркотического и алкогольного опьянения, задушил металлическим шлангом девушку у себя в ванной комнате.

      Убийство с отягчающими обстоятельствами.

      – Улик прокурору хватит, чтобы упечь его в тюрьму, – закончил Дымов. – Меня вот только этот Матвеев смущает… Как у него все складно так выходит. И на служебной машине домой отпустили, и на часы каждый раз он смотрит, когда домой приходит… Самое интересное, он прекрасно знал, что в доме никого не было.

      – Его тоже подозреваем? – спросил Осокин. – Или сразу будем настаивать, чтобы его закрыли за решетку как соучастника?

      – У него нет алиби, – сказал Дымов. – Но улики все косвенные, – он потер лоб.

      – Допрашивать начнем? – спросил Осокин. – Мамашку и этого сосунка.

      – Пусть посидят, – ответил капитан. – Для их же пользы. Давай лучше пообедаем.

      Пошли в ближайшее кафе. Пустой зал с тремя рядами столов и большой витриной с блюдами. В воздухе пахло смесью жаренного и вареного мяса, тушенными овощами, приправами и кислой капустой. Повар обслужил полицейских. Дымов первый пошел рассчитываться.

      Сели за дальний от кассы столик.

      – Мамашка эта, Ангелина, – начал капитан, – свалилась в обморок, когда труп увидела. Расшиблась. Теперь над глазом синяк появился. Кстати, заметил, что он у нее чернеть начал?

      – Если честно, я на ее сиськи пялился, – ответил Данил. – Такие стоячие. Как думаешь, силикон?

      Дымов