Пелэм, или Приключения джентльмена. Эдвард Джордж Бульвер-Литтон

ей было всего двадцать пять лет, она уже занимала то положение, которое одно избавляет женщину от зависимости: она вдовствовала. Лорд Розвил, скончавшийся года два назад, наслаждался супружеским счастьем лишь в течение нескольких месяцев; но этот краткий срок оказался достаточным, чтобы он оценил все качества своей супруги и увековечил свою признательность, завещав ей ту весьма значительную часть своих владений, которая не входила в состав неотчуждаемой родовой собственности.

      Она очень любила общество literati[34]; хотя отнюдь не притязала на то, чтобы самой войти в это сословие. Но более всего в леди Розвил пленяла ее манера держать себя в свете, совершенно отличная от того, как держали себя все другие женщины, и, однако, вы не могли, даже в ничтожнейших мелочах, определить, в чем именно заключается различие, а это, на мой взгляд, самый верный признак утонченной воспитанности. Она восхищает вас, но должна проявляться столь ненавязчиво и неприметно, что вы никак не можете установить непосредственную причину своего восхищения.

      – Скажите, прошу вас, – обратился лорд Винсент к мистеру Уормвуду, – вы нынче гостили у П.?

      – Нет, – ответил Уормвуд.

      – Я гостила, милорд, – сказала мисс Траффорд, никогда не упускавшая случая вставить словечко.

      – Вот как! А они, наверно, отправили вас, по своему обыкновению, ночевать в «Корону» и, как всегда, притащив вас к себе, за пятьдесят миль от города, стали рассыпаться все в тех же вечных извинениях – дом битком набит… не хватает постелей… все заняты – до гостиницы рукой подать. Ох! Век не забуду эту гостиницу, с ее громким названием и жесткими тюфяками.

      Тревожен сон под гордою короной[35]…

      – Ха-ха! Превосходно! – воскликнула мисс Траффорд – она всегда первая подхватывала каламбур. – Именно так они с нами обошлись; всех нас – несчастного старого лорда Белтона, с его ревматизмом; толстяка лорда Гранта, с его одышкой, да еще трех холостяков помоложе и меня – всех нас под надежной охраной спровадили в это убежище для бездомных.

      – А! Грант! Грант! – воскликнул лорд Винсент, обрадовавшись случаю снова позабавиться игрой слов. – Он как-то ночевал там одновременно со мной, и, когда утром я увидел, как эта бесформенная туша, переваливаясь с боку на бок, выходит из гостиницы, я сказал Темплу: «Это – самый жирный кус, который когда-либо жаловала Корона!»[36].

      – Очень хорошо, – с глубокомысленным видом отозвался Уормвуд. – Винсент, вы и впрямь с годами становитесь законченным острословом! Вы, разумеется, знали Джекила! Бедняга – вот уж кто подлинно был силен в каламбурах! Но человек пренеприятный – особенно за столом, – ведь каламбуристы не бывают обходительны! Мистер Дэвисон, будьте добры сказать, что это за кушанье там, возле вас?

      – Это сальми из куропаток с трюфелями, – ответил знаток политической экономии, большой гурман.

      – С трюфелями! – воскликнул Уормвуд. – Как! вы – вы едите трюфели?

      – Да, –

34

Литераторов (ит.).

35

Тревожен сон под гордою короной… – перефразированная Бульвером цитата из Шекспира («Король Генрих IV»).

36

Этот каламбур лорд Винсент похитил у Дж. Смита. (Прим. автора.)

Смит Джон (1662–1717) – английский писатель, автор комедий и юмористических стихотворений. Игра слов: grant (англ.) – правительственная дотация, субсидия; «Корона» – название гостиницы и обычное у англичан обозначение королевской администрации.