Последние дни Помпей. Пелэм, или Приключения джентльмена. Эдвард Джордж Бульвер-Литтон

Но в жилах у него настоящая кровь – он вызвал Тетраида.

      – Нет, Тетраид меня, – поправил Лидон. – А я принял вызов.

      – Чем же вы будете сражаться? – спросил Лепид. – На твоем месте, мой мальчик, я не спешил бы сразиться с Тетраидом.

      Лидон презрительно улыбнулся.

      – Он свободный или раб? – спросил Клодий.

      – Свободный. Мы все здесь свободные граждане, – ответил Нигер.

      – Дай-ка руку, мой милый Лидон, – сказал Лепид с видом знатока.

      Гладиатор бросил на своих товарищей многозначительный взгляд, протянул руку, которая хоть и была потоньше, чем у других, но с такими твердыми мускулами и такой красивой формы, что все три гостя издали восторженное восклицание.

      – Ну, приятель, каким же оружием вы сражаетесь? – спросил Клодий, держа табличку наготове.

      – Сперва будем драться на цестах[110], а потом, если оба останемся живы, на мечах, – сказал Тетраид угрюмо, бросив на Лидона завистливый взгляд.

      – На цестах! – воскликнул Главк. – Ты совершаешь ошибку, Лидон, бой на цестах – греческий обычай, я его хорошо знаю, и тебе надо бы сначала обрасти мясом, ты слишком худ. Откажись от цестов.

      – Не могу, – отвечал Лидон.

      – Но почему?

      – Я же сказал – он меня вызвал.

      – Но он не станет непременно требовать цестов.

      – Моя честь этого требует! – гордо возразил Лидон.

      – Ставлю на Тетраида два против одного на цестах, – сказал Клодий. – Принимаешь, Лепид? И один против одного на мечах.

      – Если ты даже предложишь три против одного, я все равно не соглашусь, – сказал Лепид. – Лидон умрет прежде, чем дело дойдет до мечей. Нет уж, благодарю.

      – А ты что скажешь, Главк? – спросил Клодий.

      – Принимаю – три против одного.

      – Тридцать тысяч сестерциев против десяти?

      – Идет.

      Клодий записал ставки на табличке.

      – Прости меня, мой благородный покровитель, – сказал тихо Лидон Главку, – но как ты думаешь, сколько получит победитель?

      – Сколько? Ну, вероятно, семь тысяч сестерциев.

      – Ты уверен, что не меньше?

      – Уверен. Но что я слышу! Грек на твоем месте думал бы о славе, а не о деньгах. О италийцы! Вы всегда и всюду остаетесь италийцами!

      На смуглых щеках гладиатора показался румянец.

      – Ты несправедлив ко мне, благородный Главк. Я думаю и о славе, но, если б не деньги, я никогда не стал бы гладиатором.

      – Презренный! Да падешь ты на арене! Жадному не бывать героем.

      – Я не жадный, – сказал Лидон гордо и отошел.

      – Но я не вижу Бурдона. Где же он? Мне нужно с ним поговорить! – воскликнул Клодий.

      – Он там. – Нигер указал на дверь в конце комнаты.

      – А Стратоника, наша храбрая старуха, где она? – спросил Лепид.

      – Была здесь за минуту перед тем, как вы пришли. Но она услышала какой-то шум и побежала туда. Клянусь Поллуксом, сдается мне, старик Бурдон ухватил в задней комнате какую-то девчонку.

110

Цест – ремень из бычьей кожи с железными или свинцовыми бляхами. Такими ремнями обматывали руки кулачные бойцы, если дрались без пощады, насмерть.